– Прими поражение достойно, старый самурай.

– Кто ты такой? Ещё ни один смертный не мог столь быстро уничтожить скверну.

Склонившись к уху Сиро, Орочи зашептал.

– Иногда на Ашихаре появляется тот, кто куда страшнее демонов, старый самурай. Как жаль, что ты не сможешь с ними столкнуться.

Одним движением руки он отнял чужую жизнь, полностью пачкая руки в крови. Более у него не было пути к реке Сандзу. Тяжело поднимаясь с мертвого Сиро, Орочи возложил клинок к владельцу, отдавая дань его силе.

Такаудзи пал без сил. Катана отлетела далеко в сторону. Пальцы вассала дрожали, однако он продолжал тяжело смотреть на Сёгуна, не понимая, откуда в том такая огромная мощь. Ощущая нечто странное от него, простой смертный не сразу заметил одинокого самурая, с одежд которого стекала кровь. Каждая мышцы Орочи болела, хотелось как можно скорее покончить с начатым и оказаться как можно дальше от Камакуры. Думая о густом лесе, где вокруг не было бы никого, а легкий ветер разносил приятный аромат трав, божественный убийца твердо наступал на Сёгуна, стараясь не сдерживать нутро. Божество упрямилось, не желало спокойно покидать чужеродный сосуд, наслаждаясь каждым мгновением и тем, сколько смертных страдало от неверных решений. Морикуни начал заливисто смеяться, слюна медленно стекала с уголка губ. Замерев подле Такаудзи, самурай махнул ему головой, давая шанс на спасение.

– Мне не нужны статусы или смертные души. Я даю тебе шанс стать кем-то большим, чем просто вассал. Спрячься, смертный. Возвращайся с наступлением среднего зайца, забери клинок Морикуни и преподнеси его Императору.

– Я не забуду этого, самурай.

Кивнув, Орочи склонил голову вбок, стараясь размять шею. Отсчитывая несколько циклов, божественный убийца понял свой предел, стараясь покончить с этим делом как можно раньше, чем силы испарятся. Крепко сжав острие запечатанных ножен, Орочи оттолкнулся от земли, оказываясь в непозволительной близи Сёгуна. Божество внутри него сумело среагировать, но всё же малая капля крови упала на земь. Из смешанной крови пророс черный цветок. Дурманный запах расслаблял, вынуждая впасть в мир грез. Божественному убийце стоило много трудом, дабы удержать шаткое сознание и продолжить сражение. Руки двигались по инерции. Тяжелый удар вправо, прицеливаясь прямиком в бок. Быстрое движение ногой, вынуждая Морикуни запнуться. Пав и ударившись головой, божество зашипело, мысленно ругаясь на столь хрупкий сосуд. Но теперь он так просто не мог покинуть его, вынужденно сражаясь до самого конца.

Сделав глубокий вдох, Орочи прикрыл глаза. От его тела начал исходить пар, длинные вены вздулись, показывая божеству всю накопленную мощь жизненной энергии. Она была алой, светилась столь ярко, что смертному чудился такой же мир. Распахнув правый глаз божественный убийца призвал дикие ветра, сбивающие с ног Сёгуна, когда тот только поднялся на ноги. Вытянув правую руку вперед, Орочи постепенно сгибал пальцы, вслух считая каждый. У Морикуни ломались кости. Божество закричало, пав на колени перед каким-то смертным.

– Как смеет простой смертный иметь такие силы?

– Покажи лик свой, бог. Сделай решительный шаг и прими свою учесть.

– Ты всего лишь пустая оболочка.

Загнув безымянный палец, Орочи оставил только мизинец, тесно связанный с шеей. Сёгун давился кровью и слюной, с глаз его стекали слезы отчаяния, а перед глазами застывал образ ночного неба. Белоснежные нити постепенно отделялись от тех, что имели простые смертные. Тень сгущалась за спиной Морикуни, пока тот не пал бессознания. Пред божественным убийцей возник высокий мужчина, облаченный в широкие каригины. Сжимая веер, божество спешно махало им, стараясь смотреть на смертного сверху вниз. Аура бога могла подчинить любого, к сожалению для бессмертного – Орочи стал исключением.