Суставин маялся, курил, постанывал от ноющей боли в травмированном виске. К тому же внутри свербело: надо сгонять за папкой, сгонять за папкой…

Он еле досидел до обеда. Заглянул в соседний кабинет к майору Росянкину, туповатому следователю, который всегда ходил в форме и имел сытое розовое лицо, украшенное ноздреватым носом. В отделе его между своими звали Поросянкиным.

Суставин уговорил Росянкина сходить вместе в столовую. Там он угостил прожорливого майора борщом с пирожками, сам за все заплатил. В курилке рассказал майору пару идиотских анекдотов, терпеливо выслушал его нытье по поводу дежурств. То да се, под шумок уболтал Росянкина присмотреть за его кабинетом. Мол, ему по делам надо срочно смотаться.

– А если Затворов спросит? – напрягся майор.

– Скажи, что я в засадной спецоперации.

Cуставин написал Росянкину краткую инструкцию, отдал ключ от своего кабинета и вынырнул на улицу через черный ход.

Рич позвонил директору рынка Кемалю и предупредил, что будет немного позже. Он принял душ и оставил Илье инструкции: где у Норы какие вещи, чем можно пользоваться. Попросил присматривать за Колей. Быстро глотнул зеленого чая и заказал таксидрон.

Пока одевался и спускался, двухместный беспилотник уже прибыл. Подрагивал у подъезда на телескопических складных ножках, готовый к отлету. Рич приложил банковскую карту к дверце, она «съела» оплату и разблокировалась. Рич нырнул на левое сиденье. Правое было занято парнем в наушниках с густо татуированной лысиной.

– Добрый день.

– Здрасьте, – процедил парень.

– Мне на Алтуфьевку.

– Мне ближе.

Беспилотник взмыл над районом Коньково и в два приема достиг высоты 150 метров. Крутанулся, определяя направление, стремительно понесся над помельчавшей Профсоюзной, над детскими машинками, игрушечными пешеходами. Негромко стрекоча, помаргивая датчиками помех.

Татуированный парень в наушниках прикрыл глаза, погружаясь в свой транс. Ну и отлично, не будет мешать.

Рич спокойно раскрыл папку с делом № 182. Дрон резким толчком поменял направление, из папки вылетел желтый квадратный листок. На нем было что-то начеркано, но Ричу было не до этих каракулей. Он сунул листок в карман и углубился в изучение дела, которое до этого только пролистал.

На первых страницах шло подробное описание трупа девушки. Здесь имелись выводы судмедэксперта о причине смерти и предполагаемом времени ее наступления. По всему выходило, что Алина Муромцева была задушена ночью, между 2 и 3 часами.

Нашли Алину в тот же день в 16:45, после того, как до нее не смогла дозвониться ее подруга Варвара Чирковская. Алина собралась с ней утром в фитнес-клуб, но на многочисленные звонки и сообщения не ответила. Когда по просьбе Варвары в присутствии свидетелей взломали дверь в комнату, девушку нашли на полу. Та не подавала признаков жизни. На ее горле виднелось большое темное пятно.

Смерть наступила вследствие пережатия участка шеи между подъязычной костью и щитовидным хрящом, в результате чего поступление кислорода в легкие было полностью прекращено, – говорилось в экспертизе.

Единственным подозреваемым назывался исчезнувший муж Алины – Илья Муромцев. При этом в деле указывалось, что в 11:34 Илья зачем-то звонил на телефон Алины. Причем билинг показал, что он при этом находился в своей комнате.

То, что Илья в этот момент был у себя, подтверждала вахтерша Зязина М. В. По ее словам, где-то около 10:30 утра Илья в «странном состоянии» вышел из общежития. А примерно через час вернулся. И, выходит, тут же позвонил Алине.

Зачем, вернувшись домой, он звонил уже мертвой жене? Или он не знал, что она мертва? Но где она тогда была?