Так это же материалы по ограблению женщины. Той, что после визита в ресторан осталась с сережкой. С одной. Я же его Титану оставлял, чтобы тот до ума довел и «отказной» накатал. А Титанище, стало быть, поленился и передал начальству, а те переадресовали в следствие.

Я тщательно протер глаза кулаками и снова посмотрел на стол. Материал не исчез. Но так не бывает. За каждый глупый материал, который сыщик пытается засунуть в следствие, чтобы из него «глухарь» получился, он отвечает не только перед начальством, но и перед самим… Ибо из таких вот отдельных фактов складывается святой показатель работы милиции – процент раскрываемости.

Я задрал голову и посмотрел в потолок, как будто хотел на нем увидеть того, перед кем несет ответственность сыщик. Но увидел только трещины на побелке. «Тот, перед кем» предпочел не показываться, чтобы не отвечать на мои гневные вопросы.

– Твой материал. Не узнаешь? – удивился моей реакции Рябинин.

– Борис Михайлович, – произнес я казенным голосом, – я его принимать не буду.

– Это еще что за новости? – удивился мой новый шеф.

– Не буду, и все тут. Это же чистый отказной, пусть сыщики и отказывают. Нет тут никакого преступления. По нему что, уже и карточки на возбуждение отправлены?

Рябинин пристально посмотрел на меня, и выражение лица его было неопределенным. Потом оно стало весьма лукавым.

– Быть тебе настоящим начальником следствия. От горшка два вершка, а гонору сколько! Молодец! – И Борис Михайлович, дабы избежать дальнейших вопросов, быстренько ретировался.

Все еще кипя негодованием, я взялся листать знакомые материалы. Такого я от Титана не ожидал. А еще считается профессионалом высшего класса. И как начальник-то пропустил этот материал в следствие?

Я взглянул на резолюцию Семенова – «В СО». Так, это понятно. А дальше – «т. Воронцову А. Н.» Теперь непонятно. Начальнику не пристало указывать конкретных исполнителей, на это начальники отделений имеются, им виднее. Я перевернул пару листов и увидел пришпиленную записочку, не замеченную сразу. Почерк с левым наклоном, почерк Титана. «Алексей, поступи с этим материалом так, как подскажет тебе твоя совесть». И витиеватая загогулина моего товарища.

Мне стало неловко. По-хорошему, надо было не сбрасывать этот материал на кого-то, а доделать самому. Неважно, какая на это возникла причина.

Мои угрызения совести прервал телефонный звонок. Я взял трубку – Рябинин.

– Ну что, определился с материалом?

– Да, – хмуро ответил я.

– Так я тебе сообщаю, что карточки на возбуждение не выставлены.

– Догадался, – ответил я не менее хмуро.

– Вот и хорошо. Да, чуть не забыл, Титанова срочно в командировку закинули. – И Борис Михайлович завершил разговор.

Какой болезненный микроскопический урок. Вот Титан мог ведь и сам материал принести, неужто бы не разобрались? Зачем такая комбинация, да еще с участием Семенова и Рябинина?

Тут я вспомнил, что и сам этот материал спихнул Титанову заочно. Опять стало неловко. Что ж, терпи. Какая дача, такая и отдача, как свидетельствует третий закон Ньютона.

И я погрузился в работу. Ладно, Титан, я на тебя не в обиде. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела вынесу сам.

Мой временный начальник Борис Михайлович сидел и внимательно читал постановления о прекращении уголовных дел. При этом усиленно качал головой и пытался сохранять серьезный вид, но в особо интересных местах не выдерживал и фыркал.

– Леша, а откуда в подъезде бродячая собака взялась? – не удержался он от вопроса.

– А я откуда знаю? – пожал я плечами. – Собаке не объяснишь, что это не ее территория. Гуляет где хочет. У нас же подъезды не запирают, двери настежь – заходи кто хочет. Вон сколько зверья по помойкам ходит, так, может, какая псина в подъезд зашла? Или кто-то из жильцов прикормил? Но она никого не покусала, а так, попрыгала.