– Ну вот, ведро картошки заработал. Осенью заберешь.

Лиза, откинув мокрую прядь со лба, указала пальцем на Алексея.

–И после этого ты будешь утверждать, что ты не хохол?

– Хохол, хохол. С гуранским прищуром. Всё, купаться.

– А где мой тезка? – Заинтересовался Михаил.

– У соседей. Дочка у них из Читы приехала с внучкой, вот он у них и пропадает. Кавалер.

– Пошли, девчата догонят. Они пока соберутся …

– Я плавки не взял.

– Слушай ты, что в Сочах на пляже. Какие в деревне плавки? Пошли.

– Миша. – Позвал Алексей сына у соседней калитки. – Купаться пошли. Здравствуйте Татьяна, берите Светланку и на озеро. Девчата? Купальники штопают.

Мишка убежал вперед. Алексей с Михаилом закурили и не торопясь спускались к озеру.

– Молодец, Татьяна, – Нахваливал Алексей соседку, – На последнем курсе вышла замуж. Родила и пока с дочкой сидела, закончила аспирантуру, кандидатскую защитила. Шутит, второго ребенка рожу, докторскую напишу. Она педиатр, причем прекрасный.

– Мишка не лезь один в воду, получишь. Ни хрена не боится, сорванец.

Нотки гордости звучали в отцовском голосе. А Мишка, несмотря на окрик отца, уже ползал на брюхе по песчаной отмели.

– Сколько ему?

– Четыре будет. Завтра. Ну, что полезли?

Уговаривать Михаила не надо было. Воду он любил, имел кандидата в мастера по плаванью.

– Эх. – С разгона ушел с дощатого трамплина в воду. Обожгла водичка. Когда на солнце тридцать , то двадцать – это холодно, и чем ближе ко дну, тем холоднее. Наверх и вот уже теплая поверхность. Солнце. Рядом вынырнул, отфыркиваясь, Алексей.

– Благодать.

– Хорошо. Вон и девчата идут. Поплыли подальше. Не люблю с ними, перебаломутят всю воду у берега. Лягухи.

– Поплыли.

Где же русским саженкам до классического кроля. Михаил сразу вырвался вперед. Бывает легкая вода, бывает тяжелая. Кажется, тело едва касается её, скользит по самой поверхности. Вдох под правую руку – синее небо, выдох – светлая зелень воды. Оглянулся, Алексей отстал и не пытается догнать. Плывет вольно, наслаждаясь прохладой воды.

– Ну, ты, молоток. Рванул, как моторка.

– Я в ватерпол играл. Почти все детство в бассейне.

– Поплыли обратно. Делов еще полно.

Действительно в делах незаметно пролетел день. Спала жара, когда они у протопленной бани вязали свежие веники. Мангал был набит ольховыми и черемуховыми чурками, ждал, когда поднесут спичку.

– Ну, с богом. Пока угли нагорят, мы напаримся. Пока девчата перемоются и шашлыки будут готовы. Алексей поцеловал крестик, подержал во рту и прилепил к груди.

– А то обожжет.

Из двери полыхнуло жаром. Банка с квасом запотела на полу у двери. Вечернее солнце ярким лучом в маленькое окошко бани. Ползала по стеклу сомлевшая от жары оса.

– Сейчас ты мне за козла и ответишь. Залазь на полок.

Алексей налил в тазик кипятка, плеснул из банки кваса. Открыл дверь каменки и, отойдя в сторону, плеснул ковшиком на камни. Пш-шшш раздалось из зева. Пара не было видно, только стекла в оконце затуманились, запотели. Оса упала на спину и, шевельнув лапками, затихла. Не от печки, отражаясь сверху, сбоку от стенки, наплывал жар, тонко запахло печеным хлебом. Алексей залез на полок и застыл с веником на коленях.

– Привыкай. Пока три капли с носа не упадет, париться рано.

– А мы веники запаривали и настой с веников на камни лили. Тоже хорошо получается.

– Это осенью или зимой, когда веники сухие. А свежий веник запарь, потом прутьями будешь хлестаться. Листья сразу в кисель. Ну, вот, шкура взмокла. Добавим.

Пол ковша взорвались в каменке. Алексей, устроившись на полке, как веером стал обмахиваться веником. Струи горячего воздуха закружили по бане, обжигая тело.