Ворочать в воде тело было неудобно. Когда Хеймир пытался стащить с Кенлара полушубок и дернул за руку, с губ того сорвался стон, и пузырьков стало больше. Хеймир испуганно закрыл Кенлару рот ладонью. Он бесконечно долго провозился, освобождая Кенлара от верхней одежды. Легкие уже целую вечность разрывались от нехватки воздуха. Ему несколько раз хотелось отчаяться и сдаться. Лечь рядом. Но затем он принимался убеждать себя, что справится, что он не на пределе, и воздуха хватит, и вода не такая уж холодная, потому что на дне озера бьют какие-то горячие источники – так утверждали Стражи.

Наконец, он обхватил Кенлара за пояс и оттолкнулся от дна, всплывая на поверхность. Это была прорубь, откуда Стражи Древа зимой брали воду. Она уже начала подмерзать по краям. Тонкий лед обламывался. Хеймир порезал руки, пытаясь добраться до прочной кромки. Неизвестно, сумел бы он выбраться сам, имея Кенлара в качестве довеска, но их заметили.

Это были… другие. Не те, что раньше. Стражи Древа. Хеймир их, вроде бы, уже видел. Один из них – клеившийся к дочери знахарки высокорослый парень с мягкой русой бородкой и свирепым лицом. Сейчас он лег животом на плотный снег, покрывавший замерзшее озеро, и протянул ему лом с длинной рукояткой, которым пробивали лед в проруби. Рядом с прорубью, порываясь прыгнуть в воду, стоял и нервно лаял мохнатый пес. Хердер – так его звали.

Хеймир удерживался на плаву вместе с Кенларом и безуспешно молил его ухватиться за палку. Тот не слышал и не приходил в себя. Хеймир постарался вытолкнуть Кенлара на лед – уж насколько хватило сил, а сам с головой погрузился в воду. Вынырнув, он увидел, что парень, бросив лом, вместе с собакой, ухватившей Кенлара за одежду, и другим Стражем тянет его за плечи и подмышки. А с берега, где стояли еще несколько человек, навстречу неуклюже бегут две знакомые, даже в толстых полушубках, фигуры. Без шапок, с разметавшимися поверх воротников волосами. Илинора и Асгерда. Хеймир напряг последние силы и подтолкнул Кенлара за ноги, пытаясь облегчить задачу спасителям. И снова ушел под воду.

Потом его тоже вытащили. Половинка луны по-прежнему висела над головой. Зеленые сполохи северного сияния озаряли восточную часть небосвода, засвечивая звезды. Он понял, что в воде было гораздо теплее. На ночном морозе он окоченел, губы мелко дрожали. От него валил пар, рубашка задубела, волосы смерзлись сосульками.

Потом кто-то накинул на него сухой полушубок, а на голову напялил меховую шапку с опущенными ушами. Хеймир не мог говорить, не мог идти – лишь стоять и бездумно трястись.

Только обсохнув и отогревшись у растопленной печки – не в общинном доме, а в избушке знахарки, стоявшей на отшибе на опушке леса, он вспомнил, что, собственно, произошло.

Он сжимал в ладонях горячую чашу с каким-то душистым варевом, что приготовила для него хозяйка избушки, Уннен. В голове было абсолютно пусто и мутно, боль отступила куда-то далеко, он, разомлев, клевал носом. И тут вдруг вспомнил. Он встрепенулся, едва не подавился испуганным криком и вскочил на ноги, которые тут же подломились в коленях.

– Сиди спокойно, Хеймир, – строго велела Уннен, насильно усаживая его обратно на скамью.

– К-Кенлар, – попытался он выдавить, раздвигая непослушные губы. – И… а…

– С ним все будет в порядке, – уверила Уннен. – Я напоила его целебным настоем и сделала накладки из лубка. Илинора и Асгерда присматривают за ним.

– И… а… с ними? – произнес он, силясь связать звуки хотя бы в слоги.

Он припомнил, что видел их на озере. И, вроде бы, они помогали вытаскивать Кенлара из воды.