– Простите. Простите меня. Умоляю, простите…

За что просил прощения Дэмьен Тюремщик, не знал даже он сам. Может, за то, что целый год после смерти родителей доводил тетю до обмороков своими сумасшедшими выходками? За то, что умер, и ей пришлось оплакивать его, как родного сына? Или за то, что воскрес и сейчас отнимает у нее самое дорогое? Ведь после того, как произойдет перевод заключенного, дядя Бертран должен будет развестись, ради брака с другой «подходящей» женщиной, или взять в дом постоянную любовницу.

– Все хорошо, Дэмьен. Все хорошо. Ты вернулся, и все будет хорошо. Ты ведь спасешь его, правда? Ты согласишься?

– Конечно, тетя, – Дэмьен поднялся, не выпуская ее рук. Бесхитростные вопросы Марты позволили ему взглянуть на ситуацию под другим углом. – Конечно, соглашусь. Разве могу я поступить иначе?

Завтрак прошел… неплохо. Когда первые впечатления от встречи улеглись, Дэмьен смог даже проглотить традиционную в их семье творожную запеканку. И не только ее. Слуги появлялись и исчезали незаметно, меняя блюда перед сидящими за столом высшими. И Дэмьен еще раз убедился в справедливости поговорки «Аппетит приходит во время еды». Похоже, организм решил пополнить исчерпанные резервы за один присест.

Когда подали травяной чай, молчание сменилось неспешной беседой. Говорил в основном Бертран, которому иногда поддакивал Марк. И ни одного вопроса Дэму о том, как он жил все эти годы, задано не было. Даже тетя, чье женское любопытство било через край, все-таки сдерживалась. Всему свое время. А сейчас приближалось самое важное – время перевода.

– Ты сказал, что дашь ответ, – напомнил Бертран, поднимаясь из-за стола.

На что Дэм тоже поднялся и просто ответил:

– Я выполню свой долг, хайсит.

– Хорошо. Тогда следуй за мной.

Бертран вел племянника по знакомым и в то же время незнакомым коридорам восточного крыла. В отличие от западного, здесь многое изменилось. Дэмьен готов был поклясться, что половина предметов обстановки исчезла. Роскошь заменялась функциональностью и какой-то нарочитой строгостью. Старинные кресла, что стояли почти в каждом удобном уголке, заменили на странно выгнутые стулья. Дэм чуть было не попросил дядю остановиться, чтобы оценить их удобство. Но дядя остановился сам перед совершенно гладкой металлической дверью.

– Прежде чем мы пойдем к Машине, я хотел бы задержаться. Ты позволишь, племянник?

– Конечно, – Дэм даже немного растерялся.

Зачем бы дяде спрашивать у него разрешения?

– Это ненадолго. Можешь подождать здесь, – Бертран указал Дэму на так заинтересовавший его стул.

Затем нажал несколько раз на ничем не выделяющийся участок стены, после чего дверь отъехала в сторону, открывая проход в тут же осветившуюся небольшую комнату. Не то, чтобы Дэма удивило это чудо механики, в спецхране он видел и не такие вещи. Но то что дядя устроил нечто подобное у себя, заставляло задуматься. Чем Дэм и занялся, когда дверь за Бертраном плавно встала на место. Перед этим ему удалось бросить быстрый взгляд на скудную обстановку комнаты, и теперь оставалось только гадать, для чего там понадобился высокий трехногий стул, стоящий в центре нарисованного на полу треугольника.

Гадать пришлось недолго. Бертран вернулся буквально через несколько минут и, сделав Дэму знак следовать за ним, пошел дальше.

– Позволь задать тебе вопрос, дядя, – после короткого молчания Дэм решил озвучить свои догадки. – Когда ты стал жрецом Триединого?

– Я стал им давным-давно. Почти сразу же после перевода. Это еще одна обязанность Главного Тюремщика со времени Восстановления. Глава дома обязательно становится жрецом Триединого. И ты со временем станешь. Не спорь. Об этом поговорим позже. А сейчас сосредоточься на своей Комнате. Проверь, надежно ли она закрывается.