Чем же я ее смущаю? Не пойму. Так, озадаченный этим вопросом, молчком и протоптался весь вечер. Когда ж пришла пора расходиться, девчонки неторопливо, но дружно тронулись на ночлег всей своей девичьей гурьбой. Их поселили всех скопом на самом краю деревни, в большой пустующей избе. Наша с Петром была рядом. Я предложил ему:

– Давай девчонок проводим.

Он согласился. В провожатые вызвались еще несколько пацанов, в том числе и мой напарник по картофельной борозде Аркаша, который непрекращающейся болтовней своей замкнул на себя внимание всех собравшихся. Пацаны, не перебивая его словесный поток, молча слушали, девчонки похихикивали.

– Поперек одного большого леса протекала широкая река, – декламировал очередной анекдот Аркаша. – Зверям одной половины леса очень хотелось на другую половину, и наоборот. И решили они построить через реку мост. Как это сделать? Надо достать стройматериал. На общем сходе с просьбой о выделении стройматериала в министерство по строительству решили послать Волка. Он решительный, он напористый, боевой – он этот вопрос пробьет. Отправили Волка. Денек-другой ждут-пождут, на третий ползет Волк, уши поджал, спину сгорбил, хвост плетью по земле волочится. По всему видно, не сладилось дело у Волка. Звери погрустили, Волка простили, отправили Лиса. Тот пошустрее, похитрее, поизворотливее – он справится. Ждут-пождут – Лис возвращается с тем же, то бишь ни с чем. У зверей голова в напряге. Мост-то нужен. Кого ж еще послать? Ничего лучше не придумали, как отправить в минстрой Осла. Послали, а сами уж ничего от него и не ждут. Какой спрос с такого посланца? Как вдруг на лесную поляну стали прибывать строительная техника и стройматериалы: щебень, песок, цемент, арматура, доски и т. д. и т. п. Идут непрерывным потоком, состав за составом. А следом на черном «членовозе» везут пьяного Осла. Сбежались все звери, дивятся. «Как это тебе удалось?» – его спрашивают. А он таращится мутным взглядом тупой своей башки и, икая, заплетающимся языком отвечает: «Дык, дело-то плевое. Захожу я в министерство, гляжу – там все свои. Меня только и спросили: «Ты мост-то как собираешься строить, вдоль или поперек реки?» Я говорю: «Вдоль!» И все – вопрос решен. Мы это дело, как полагается, «обмыли».

Байка понравилась. От души посмеялись, кто-то решил уточнить:

– Аркаша, это ты про что? Про блат, что ли? Сейчас блатных не любят. Борются с этим.

– Да, да, – задорно отвечал Аркадий. – Сообразили как-то умники, что блат – это зло. Решили его похоронить. Изловили, уложили его в гроб, накрыли крышкой, глядь, а нужных гвоздей-то, чтоб крышку заколотить, и нету. Что делать? Пришлось блат из гроба вытаскивать и идти по блату гвозди доставать.

Уж и не знаю, над чем больше смеялись, над анекдотами или над умением Аркаши их подавать. Но скучно не было точно.

Вдруг неожиданно все вокруг притихло. Не чувствовалось даже легкого дуновения ветерка, не слышно собачьего лая, скрипа дворовых построек, шелеста листвы, иных привычных звуков. Все замерло, и в этой тишине повисло необъяснимое, но ясно осязаемое напряжение. Не сговариваясь, наша толпа остановилась, девчонки сгрудились в кучу, плотно прижались друг к другу, ребята в растерянности обступили, окружили их. Тут кто-то поднял руку вверх и выкрикнул:

– Смотрите!

На небе было две луны, одинакового размера, одинаковой формы, одинаковой яркости. Видеть такое было удивительно. Вся природа, казалось, была в изумлении. Небесное явление приковывало взгляд.

Все запрокинули головы, молча наблюдая за происходящим. Вскоре стало заметно, что одна из лун прибывает размером, растет, становится крупнее. Вот она уже вдвое, втрое больше другой, настоящей, и продолжает расти, при этом очертания ее бледнеют, размываются. Со временем это уже прозрачная дымка большого облака, сквозь которое, как сквозь вуаль, просвечивают яркие звезды. Когда облако расползлось примерно на половину небосвода, напряжение заметно спало. Почувствовалось дуновение ветерка, заскулила шальная собака, прокукарекал петух, стали проявляться прочие шорохи и звуки.