Тысяча и одна игла. Татуировочные рассказы Валера Успенская

© Валера Васильевна Успенская, 2017

ISBN 978-5-4483-9280-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Русскоязычных книг про татуировки довольно много, но почти все они однотипны: прочтёшь одну – считай, что прочёл все. Всегда – экскурс в историю бодимодификаций, этимология слова «тату», способы нанесения рисунка разных стилей татуировки, словарь символов, небольшая вставка с фотографиями работ и/или эскизами татуировок и почти обязательно ещё зачем-то справочник по значениям тюремных наколок. Читатель, как правило, так и не получает внятного представления о сути – о том, что такое повседневная работа татуировщика, каково вообще живётся густо татуированным людям в современной социокультурной ситуации, влияет ли всё-таки татуировка на судьбу и каким образ ом она это делает.

Профессия татуировщика для меня – сбывшаяся мечта детства, и в реальности мечта эта оказалась совсем не тем, что я себе представляла. Мне очень не хватало настоящей, актуальной книжки о том, как именно творится это волшебство, с чем приходится иметь дело. Судя по моим знакомым, друзьям, подписчикам и клиентам, такая книжка нужна не только мне, так что деваться некуда, пришлось её написать.

Я собрала самые смешные, печальные и страшные случаи, произошедшие за пять лет обучения и праведного труда на студии художественной татуировки и пирсинга, а так же на домашних сеансах с друзьями и знакомыми. Все упоминаемые имена клиентов и в некоторых случаях сюжетное содержание татуировок я изменила.

В этой книжке вы не встретите надоевших схем «книги про тату», только живые истории и личный опыт. Опыт других татуировщиков и их наблюдения могут сильно отличаться, и это нормально – ведь люди-то мы разные, не под копирку живём.

Желаю вам приятного чтения!

Татуирование призывало меня с восьми лет. Экскурсия, Эрмитаж, скифская культура, курган Пазырык. Татуированный скифский царь, усохший и коричневый, ласково улыбается на Валеру из-под стекла. А вот лежит каменная чашка с засохшей красочкой, полые птичьи кости и длинные иглы различной конфигурации. Стенд в оформлении, там нету таблички, что же это такое, но я знаю. Это чтобы татузяки колоть!

Зовите как угодно, хоть самскарой-воспоминанием с прошлых жизней, но тогда я точно знала две вещи:

1) Буду вся расписная по самые зубы;

2) Буду татуировать людей обязательно!

Но блин, в тысяча девятьсот девяносто третьем году хилой пигалице-второклашке было чертовски трудно объяснить окружающим, чем ей предстоит заниматься на жизненном пути. Опять же, родители переживают, волнуются.

И здесь земной поклон моей маме. Если б она мне всё это категорически запретила, то годам к четырнадцати я сама себе преотлично напорола бы портачин швейной иглой на всех доступных частях организма. Мама РАЗРЕШИЛА, но попросила отложить до состояния взрослости. Одна Божья Мать знает, чего ей это стоило.

Классе в девятом или десятом у нас был школьный проект по поводу выбора профессии, трудоустройства и дальнейшего жизненного пути. Завуч и некоторые учительницы, конечно же, желая Валере только добра, накричали на неё: «Какой ещё татуировщик?!! Нет такой профессии!! Будешь семечками торговать!!!» Ну семечками и семечками, думала Валера. Нормально. Не воровать же! Кто-то должен и семечки народу продавать, в конце концов.

Чтобы не расстраивать маму, Валерон к собственному удивлению легко и непринуждённо поступила на герценовский филфак. Там было интересно! Познакомилась опять же с чудесными людьми. Но это была не Валерина жизнь. Не моя жизнь. Чья-то чужая.

Жизнь обращала ко мне шёпот любви, его было не слышно. Потом голос совести, но совести было также неохота расстраивать маму, бросать учёбу и приниматься за татуировки. И вот тогда, как гласит знаменитая эзотерическая поговорка, заработал рупор страданий!!

Валера начала прихварывать. Земля неожиданно выскакивала из-под ног. Голова стала огромная, с пустотами, в которых пересыпались камушки. Воняло палёной шерстью. Звонил невидимый телефон. Внутри Валериной многострадальной башки само собою включалось проклятое радио и несло какую-то чушь. Не покидало чувство, что вся башка обмотана какой-то удушливой кисеёй. Тело скручивало так, как будто в нём вообще не было твёрдых костей, а голова при этом улетала вдаль на жутком вертолётике. Самое поганое – это синдром Ундины, когда на рёбра наваливается тонна кирпичей и невозможно дышать. В такие минуты Валера пела, чтобы равномерно делать вдохи. Засыпаешь – перестаёшь дышать.

Аномалия Арнольда Киари и височная эпилепсия превратили жизнь в какой-то демонский цирк. Что пришлось пережить моим родным – даже подумать страшно.

Любимый был рядом. Любимый продолжал быть рядом, не смотря ни на что. Каково было при этом его родителям – и вообразить невозможно.

Вальпроат натрия в ударных дозах страдания чуток притушил. Валера всё время хотела спать, теряла волосы, зато набрала кил двадцать или двадцать пять жиров. Руки сильно тряслись, о мечте – татуировать – было прочно забыто. Но тогда мама сказала: иди, делай уже свою татуировку. Развеселишься хоть. Трясущимися руками Валера кое-как накидала на листочке морду волка Фенрира. За руку с любимым пришла в студию, записалась на девятнадцатое сентября. В день Икс впервые за долгое-долгое время вышла из дому одна и отправилась навстречу своей Судьбе.

Прекрасный, хороший, маг, волшебник и татуировщик Павел Александрович своими собственными руками нарисовал мне, как Фенрир разрывает цепь Граупнинг. Мой кривой рисунок, конечно же, никуда особо не годился. С первого же ласкового прикосновения игл к моему плечу стало ясно: всё именно так, как и должно быть. Цепь разорвана. Живи, Валера, свободно. Ни одного приступа или даже ауры с 19 сентября 2007 года. С первой татуировки. С первого же шага на свой собственный путь.

Руки больше не тряслись. Через год я самовольно перестала пить препараты, потому что меня стало от них люто тошнить. За три месяца тихонько ушли жиры. Волосы отрасли так густо, что вскоре пришлось постоянно их забривать с башки прочь. А потом я пошла учиться на татуировщика. Жизнь была мною очень довольна, я отвечала ей взаимностью.

Сейчас понимаю, что выздоровление было самым опасным и сложным периодом. Привыкать жить, а не страдать. Взять на себя ответственность за собственную жизнь. Воплощать свои мечты собственными руками, стараться изо всех сил. Болеть тяжело, но просто и даже уютно. Все о тебе заботятся, никто не ждёт от тебя многого. День прожила и слава Богу! А вот не болеть – живешь вроде легко, но тру-у-удно! Всё сама!

Именно в этот период чуть-чуть было не рассталась с любимым джедаем! Как он всё это перетерпел, ума не приложу. Как мы исхитрились выскочить из этой ямы! При болезни роли были ясны: я страдаю, а он самоотверженно рядом, принц на лихом коне. А тут стало совершенно непонятно, как жить. Я ж молодая, здоровая, в утешениях боле не нуждаюсь, кровь бурлит, кругом красавцы ходят и на меня поглядывают!!! Ад, короче. К счастью, не иначе как с помощью некоторых божественных сил, нам удалось остаться вместе и любить друг дружку безотносительно того, что кто-то страдает, а кто-то жалеет и жертвует.

Вот так Валера и вылезла из своей эпи. Да, я знаю, что она может заговорить со мною в любой момент. Это ничего страшного, в конце концов, любому человеку может неожиданно и рояль на голову упасть.

Я не очень-то крутой татуировщик. Не самая ответственная и нежная мама. А жена так и вовсе отвратительная. Зато это моя жизнь, результат Валериных собственных решений, усилий и пройденных дорог. И волшебного Божьего пендаля, если вы верите в такие вещи. Я – не могу не верить.

За годы работы в студии у меня возникло стойкое ощущение, будто люди несут и несут мне свои деньги, а я рыдаю и двумя руками их отпихиваю, отпихиваю. Потому что процентов восемьдесят из того, что они от меня хотели, по глубокому моему убеждению, лучше было бы вовсе никогда не делать. Все эти иероглифы, которые чёрт их разберёт, что они на самом деле значат, надписи нелепые с гугл-переводчика, от которого неизвестно чего ждать, какие-то в конец убогие картиночки с рекламы девичьих трусселей… Да, ребят, я этим зарабатывала и старалась делать свою работу настолько хорошо, насколько мне позволял невеликий талант и умеренная кривизна рук, но блин всякий раз я пыталась отговорить клиентов от совсем уж несусветной чуши.

Миленькие! Пожалуйста, не делайте на себе имена возлюбленных. Да, я понимаю, что у вас любовь-морковь до гроба-сугроба, вы хотите вместе состариться и даже вырастить внуков, но всё же не делайте этого! Я не знаю, в чём прикол, но практически все известные мне пары, пошедшие на этот «оригинальный» эксперимент, расставались в течение месяца или двух. Серьёзно. Если вы лично знаете кого-то, кто обзавёлся татузякой с именем избранницы/избранника и у них всё хорошо – ну и ладушки, я очень рада за них. Только вот стопиццот примеров тех, кому не повезло, сразу же молчаливым укором встают у меня перед глазами.

Да чего там далеко ходить, вспомните хотя бы нашего любимого Джонни Деппа с его татуировкой в честь Вайноны Райдер. Ведь пришлося же переделывать «Вайнона навсегда» на «Вино навсегда», а это уж вообще шляпа какая-то.