Мария Александровна подошла к двери в тот момент, когда Диана обувала первый кроссовок.

– Во сколько вернешься? – как бы между тем, спросила она.

– Как всегда, – ответила Диана, не поднимая головы.

– Как всегда, это во сколько?

Диана оторвалась от кроссовка и посмотрела на мать так, будто та несла несусветную чушь.

– Во сколько я обычно возвращаюсь, ма?

– Было бы неплохо, если бы ты приходила к десяти.

– Для тебя было бы неплохо, если бы я вообще не уходила из квартиры. Сидела бы в своей комнате, как собачка на цепке, и учила математику.

– Я так никогда не говорила.

– Но ты всегда имеешь это в виду!

– Тебе не кажется, что ваши тренировки проходят в слишком позднее время?

– Мы это уже обсуждали, – Диана потянулась за второй кроссовкой.

По ее движениям Мария Александровна уловила, что дочь хочет исчезнуть. Весь разговор она затеяла с одной целью. Она хотела узнать от нее правду, ходит ли она на тренировки или гуляет где-то с мальчиками. Но глядя, на то, как лихорадочно девочка натягивала обувь, и как резко обрезала всякие попытки общения, Мария Александровна сделала, вывод, что вскрывать карты не стоит. Не стоит вообще спрашивать об этом вслух.

Диана много врала с детских лет. Точь-в-точь, как ее папа на протяжении всей молодости. Даже если ее догадки по поводу мальчиков окажутся верны, все равно дочь ей не сознается. Будет твердить, упорствовать. В итоге они снова поругаются, не будут разговаривать недели две, и все станет только хуже. Поэтому Мария Александровна решила отступить.

Но ненадолго.

– Ну-ну, – протянула она, дождалась, пока Диана зашнурует кроссовки и повернется к ней задом.

Обычно в такой позе дочь прощалась, а мать желала ей удачи. Сегодня не произошло ни одного, ни другого.

Уже закрывающейся двери Мария Александровна прокричала:

– Тебя кто-то проводит?

– Нет! – отрезала девочка и побежала к лифту.

Тем временем, Фетль кинулась в свою комнату, надела джинсы и вышла на балкон. Она ждала, когда дочь появится из подъезда. Через пару минут это случилось. Диана не соврала. Ее никто не встретил, и Мария Александровна подумала: почему на тренировку дочь всегда шла пешком, а обратно возвращалась на машине? Ее это чертовски интриговало.

Когда Диана двинулась вверх по улице, Мария Александровна забежала в комнату к Роме, сказала, что сходит к тете Оле, проживающей в квартале от них, а сама пустилась вдогонку за дочерью.

«Сегодня наступит конец твоему вранью, доченька!» – твердила она в лифте. Она не знала, что будет делать, если увидит дочь в объятиях хулигана или нескольких обдолбаных уродов. Но ее культура речи и поведения точно не допустят кровопролития. Она найдет слова. И главными были даже не слова. Она хотела самой себе доказать, что чувствовала сердцем. Тренировки по баскетболу давно закончились. От них остались лишь воспоминания. Диана уверенно дурила мать во всем, что было вокруг нее и внутри нее. А если это правда, значит у нее есть человек, которому она доверяла больше, чем собственной матери. И нет больнее удара, чем такое предательство.

Мария Александровна представляла, как ее родная дочь распинается перед каким-нибудь уродцем, которому, разумеется, плевать на все женские тяготы, и только достижение цели заставляет его симулировать свое поведение. Диана рассказывает ему о своих проблемах, он кивает, а тем временем трогает ее в интимных местах. Юная девочка и не подозревает, насколько ему все равно, что там у нее происходит, главное это приятные ощущения между ног и где-нибудь еще, где у мальчиков сконцентрировано все их достояние.

Тут ее тряхнуло, потому что лифт достиг первого этажа. Фетль вылетела из подъезда и быстрым шагом двинулась по тротуару вверх от дома. Тетя Оля жила в другой стороне. Но она была уверена, что Рома не оторвется от компьютера, чтобы посмотреть, куда она пошла. Рома, кстати, тоже последнее время был какой-то не такой. Но из-за беспокойства за дочь, Мария Александровна решила оставить это на потом.