Мой личный рыцарь, похоже, расшифровал мои планы на ближайшее время и не собирается сопротивляется, а наоборот сжимает мою руку чуть жестче.

Это очень хорошо, просто замечательно.

Порезвимся напоследок и разойдемся. И мне нисколечко не будет жаль. Я стану жить дальше привычной жизнью, только еще шефа надо спасти… Да-да, именно так всё и будет. А тоску по несбыточным мечтам я запинаю в самый дальний угол своей души, чтобы больше не смела высовываться и отравлять мою размеренную и такую понятную жизнь.

Мой разум кристально чист и в то же время затуманен желанием. Я часто такое испытываю, особенно когда чувствую близость разрядки. А теперь, когда знаю, что больше не увижу моего рыцаря на белом коне, который, оказывается, все это время существовал, а я не верила …

Что там было дальше, я помню совсем не смутно. Я вообще на память никогда не жаловалась, и теперь поняла, что это не проклятье — это все же настоящий дар. Потому что запомню каждую секунду, каждое мгновение, проведенное с этим мужчиной, и буду смаковать эти воспоминания в снах, возвращаясь вновь и вновь.

В ванной мы как бешеные набрасываемся друг на друга. Он срывает с меня блузку, грязную юбку, я с него — рубашку, тянусь к ремню. И все это время мы… нет не целуемся, а пытаемся поглотить друг друга.

Женя даже трусики не успевает с меня снять: прижимает к двери спиной, отодвигает полоску, пальцами жестко врывается вовнутрь. Я всхлипываю от пронзившей меня боли и резкого возбуждения. Он хватает меня за горло, чуть сдавливает, толкает пальцами сильнее. Смотрит мне в глаза, поглощая, затягивая в себя.

— Смотри мне в глаза, — шипит он, когда я пытаюсь уже взлететь, — не вздумай кончать, я только начал, — продолжает он яростно рычать и трахать меня пальцами.

— Не могу, — всхлипываю отчаянно, — не могу… — повторяю словно в бреду.

Женя, рыкнув, убирает руки и начинает расстегивать ремень. Черт, а я и не заметила, что забыла это сделать.

Пытаюсь ему помочь, но он бьет меня по рукам.

— Стой смирно, — слышу его приказ, от которого у меня коленки подгибаются, а трусики становятся настолько влажными, хоть выжимай.

Он все же справляется с ремнем и застежкой на брюках, полностью снимает их, откидывает в сторону вместе с боксерами, и я вижу насколько он возбужден. Вот бы линейкой померить его достоинство. Полагаю, не меньше двадцати сантиметров в длину и не меньше четырех в диаметре…

Хочу обхватить его член руками, тянусь, чтобы потрогать, сжать у основания… Но этот мучитель отстраняется и, вновь ухватив меня за горло, ловко разворачивает к двери.

— Стой смирно и не двигайся, — яростно шипит он и легонько кусает загривок, отчего меня до самого копчика пронзает сладкий импульс. — Упрись ладонями в дверь и выгни попку, — продолжает командовать мой муж.

Я с радостью выполняю его приказы, изнывая от желания.

— Отлично. Стой так и не вздумай обернуться.

Он отходит куда-то в сторону, я слышу приглушенные звуки, хлопающих дверок шкафчика и догадываюсь, что Тарасенко, наверное, презервативы ищет. Эта мысль еще сильнее заводит. Всегда любила предусмотрительных и ответственных мужчин. Защита — прежде всего, только потом уже удовольствие.

А мой мужчина тем временем подходит ближе, я отчетливо слышу его шаги за спиной. Он резко прижимается ко мне, накрывая своим большим телом, от чего я остро чувствую себя маленькой и беззащитной по сравнению с его габаритами. Он хватает меня одной рукой чуть ниже талии, заставляя еще сильнее выгнуться ему навстречу. Его влажная головка упирается в мои нежные складочки, он трется об них, чуть вводит внутрь самый кончик и сразу же выходит. Зачем-то размазывает смазку. Я не сразу понимаю, что это не только моя смазка, но и чуть прохладный гель.