В ванной все еще шумела вода. Я разделся и смотрел на запотевшую стенку душевой, в которой изредка мелькало очертание женского тела. Моя жена, но я больше не чувствовал ее своей. Мы очень отдалились. Почти на разных планетах.

Створка отъехала, и я увидел обнаженную Лейсан: она за эти три месяца похудела сильно, даже больше, чем нужно, только грудь была по-прежнему пышной, а соски вытянуты под нужды Даяна. Удивительно, но я давно не видел жену голой.

Она поставила на раковину еще одну рацию от радио-няни и схватила пушистое полотенце. Меня или не видела, или не замечала.

– Привет, – поздоровался. Лейсан резко, даже испуганно обернулась, но взгляд гордый, колючий.

– Привет, – холодно бросила через плечо и взяла фен. Она быстро сушила волосы, натиралась кремами и маслами, надела трусики и шелковую пижаму. Пять минут, не больше.

– Может, все-таки нанять человека, который умеет с детьми? – снова предложил я. Ну а что она как тот сайгак носится?! Как раз в рации послышалось хныканье, но тут же услышал тещу. Лучше няня, чем Мириам Багировна на постоянной основе.

Лейсан подошла к радио-няне и выключила ее, затем посмотрела на меня яркими голубыми глазами.

– А может, нанять человека, который будет спать со мной? – неожиданно выдала. – А еще станет отцом моему сыну. Есть такие специально обученные люди, м?

– Ты охренела? – во мне поднялся нехилый протест.

– Почему нет? – шепнула. – Пока ты занят очень важными делами, найми нам мужа и отца на час, день, месяц, год. Сколько твой кризис будет длиться, Мир? Сколько мне ждать? Стоит ли вообще ждать? – закончила едва слышно.

– Я не знаю, – ответил честно. – Твое материнство… Не знаю, Лесь, – смягчился, – оно многое изменило. Я оказался не так готов, как полагал.

– Может, тебе нужна помощь специалиста? Это ведь ненормально. Это проблема.

– А может, просто нанять няню и снять обязанности с тебя? Чтобы все стало как раньше.

– А может, сразу в детдом сдадим Даяна или на усыновление? Чтобы у меня сиськи прежними стали и запаха ребенка не было.

– Не передергивай, – холодно чеканил.

– Мир, ты себя слышишь? Даян младенец, ему мама и папа нужны. Он привыкает к нам, а мы к нему, понимаешь? Я не хочу, чтобы мой сын звал мамой чужого человека, потому что мой муж оказался инфантильным трусом.

– Замолчи! – зарычал, не сдержался. Я не трус! Я никогда ничего и никого не боялся! Я просто не хочу быть отцом! Это другое!

– А то что? Ударишь меня? Трусы как раз так и делают.

– Я велел тебе молчать, женщина, – едва держал себя в руках, но Лейсан несло. Она из тех татарских дочек, которых не учили, что мужчина в доме хозяин и господин.

– Трус, – зло выдохнула прямо в лицо.

Я ебанул кулаком в стену, мне нужно было сбросить агрессию, иначе… Иначе сам не знаю. Лейсан выбежала из ванной, затем услышал, как истерично хлопнула дверь спальни. Нет, так больше не могло продолжаться. Нужно что-то решать, пока до греха не дошли…

Лейсан

Я забежала в детскую и заперла дверь. Мне не в первый раз страшно рядом с мужем, но сегодня наша эмоциональная связь истончилась окончательно, готовая оборваться в любой момент.

– Лейсан, все нормально? – я обернулась. Мама с Даяном на руках. Хорошо, что темно и не видно моих слез.

– Иди, ложись, – хрипло произнесла, сдерживая всхлипы. – Давай, покачаю, – забрала сына. Мы никому не будем обузой, мы все сами сможем.

– Так, дочь, ну-ка рассказывай!

Мама давно заметила неладное между нами, но когда она оставалась, Амир как-то сдержанней был. Сегодня резьба слетела окончательно, и у меня тоже. Да, наверное, я его спровоцировала, но сколько можно сглатывать его раздражение, злость, капризы! Ему плохо с нами, у него, вероятно, какая-то депрессия, но я не психолог, я женщина, жена, мать, мне нужен мужчина, муж и отец нашего сына! Я устала терпеть и сглаживать! Я хочу поддержки, любви, заботы! Разве многого требую от любимого мужа? Даже после этих трех невыносимых месяцев я все еще любила Амира.