Она притихла, замерла под моим взглядом. Я пошел дальше: целовать ее начал, а пальцами скользил по кружевной ткани трусиков. Когда попробовал сдвинуть их в сторону, Лиза свела ноги.

– Я не могу. Вы женаты. Это неправильно.

– Я знаю, – откинулся на спинку кресла. – Сам в шоке, что творю это, – повернулся к ней. – Но меня пиздец как тянет к тебе.

– Давайте поднимемся ко мне, выпьем чая и обсудим, что делать с этим влечением… – прижалась носом к моей шее. Ее, значит, тоже влекло.

Небольшая студия встретила тишиной. По-девичьи милая, чистая, светлая. Кухня-гостиная, а спальня отделена легкой занавеской.

– Я заварила чай, – мягко позвала Лиза, сжимая в руках чашечку. – Возьмите, – передала мне.

Я не стал пить и говорить не хотел. Другое мне нужно.

– Иди сюда, – сгреб в охапку и к себе прижал. Я целовал, она отвечала. В воздухе повис дух запретной страсти.

– Нельзя, Амир Каримович… Амир… – я отнес ее на руках и уложил на простыни.

– Знаю… Но мы осторожно… Без проникновения, Лизонька… – задрал юбку и распахнул блузку, приникая к розовым маленьким соскам-кнопкам. Какие хорошенькие… Пахом вжался во влажную промежность. Да, она текла, для меня текла. Я терся и вдалбливался в нее через брюки.

Лиза стонала и горячо отвечала на ласки. Жалась и подмахивала. Выгнулась дугой, кончая от жесткого петтинга. Я тоже как пацаны спустил в трусы.

Это отрезвило. Я поднялся и, вскинув голову к потолку, пытался смирить дыхание. До чего я дошел…

– Спасибо за чай, Лиза. До завтра.

– Что вы делаете со мной, Амир Каримович… – прикрыла выпрыгнувшую из лифчика грудь. – С ума сводите… Нельзя так… Больше не нужно. Возвращайтесь домой, к жене…

Я молчал. Мне нравились ее принципы. Хотя последние пятнадцать минут ими и не пахло, но все же.

– Амир, – подошел и взял за подбородок. – Когда мы вдвоем, зови меня Амир.

– Хорошо, Амир, – кошкой потерлась о мою руку. – Иди домой… К жене… – отпустила ладонь, но смотрела с немым обожанием.

Я ушел. В машине пытался осмыслить произошедшее. Это уже измена или только прелюдия к ней? Я не знал.

Нет, знал. Это измена. Но это не банальная похоть, в моих мыслях другая женщина. Не жена. И с этим нужно что-то делать. Думать об этом, правда, легче, чем действовать.

Чем ближе был к дому, тем гаже себя чувствовал. Мне было до омерзения стыдно, что я такой подонок. Это длилось ровно до момента, пока не вошел в гостиную. Меня караулила Мириам Багировна. Теща практически жила у нас.

– Добрый вечер, – поздоровался я.

– Я бы сказала: доброй ночи, зять, – теща поднялась, рядом на столе радио-няня. – Что-то ты поздно, – подошла и повела носом.

– На что-то намекаете? – я стойкий солдат, меня на острые мамкины взгляды не взять.

– Да нет. Но пахнет от тебя больно сладко, – и отошла. Я ничего не ответил: уж не перед ней мне оправдываться!

Я поднялся в спальню: Лейсан не было в постели, но я слышал шум воды. Даян уже спал в детской, она, в основном, там же. Мы теперь нечасто контактировали: либо вели себя нейтрально, либо ругались. Я орал, она уничтожающе молчала и прижимала к себе сына. Видимо, не только я остыл к ней, но и Лейсан конкретно во мне разочаровалась.

Хотел по привычке в ванную, там уже раздеться, а жена уберет, но вовремя вспомнил про свой конфуз.

– Блядь, – выругался, заметив на ширинке следы чужого выпота, а в трусах вообще моя сперма. Я быстро натянул шорты и отправился в прачечную: закинул стирку, и пофиг, что подумает Лейсан. Это лучше, чем если бы она разбирала мое грязное во всех смыслах белье. Не так я должен сказать ей о переменах в нашем когда-то общем будущем.