Но даже от этого отвлёк подошедший к нам врач. Не Николаевич. Этот был моложе и выше. В белом халате, с аккуратной тёмной бородкой и без очков.

– Всё, езжайте отдыхать, – кивнул он мне и пожал руку Павлу. – С малышкой вашей всё будет в порядке. Но я бы рекомендовал до операции оставить её в больнице под наблюдением. Если всё и дальше будет хорошо, то через пару дней переведём её в палату.

Я с облегчением выдохнула, но ехать никуда не захотела. Каким-то чудом уговорила его пустить меня к дочери и часа два провела у неё, краем уха слушая щебетание местный медсестричек.

– А слышала, какой скандал был недавно с Лизкой?

– Это с какой?

– Да с кардиологии которая. Ты пока в отпуске была, здесь целая драма разыгралась. Короче, слушай...

Но тут я кожей почувствовала, как взгляд её вперился в меня. И, перешёптываясь, они вышли в коридор.

Будто всем здесь больше нечего делать, кроме как чесать языками!

Но от этих мыслей меня вмиг отвлекло сообщение. Номер был незнакомым и я бы, возможно, даже не просмотрела его, забыв и приняв за спам. Но часть уведомления открыло первые строки:

«Приветик. Это Макс. Срочный разговор есть. Выходи...»

20. Глава 20

“Не бойся”

Но как раз после этого его сообщения мне стало не по себе. Макс личность тёмная, но хуже всего то, что он является братом Лизы.

Наверняка она снова подослала его ко мне. И он не постеснялся приехать прямо под больничные стены, лишь бы заступиться за свою сестрёнку!

Уже привычное чувство всепоглощающей паники тяжестью нахлынуло на меня и горло моё словно стянуло жгутом. Но пора бы уже брать себя в руки и не воспринимать всё так остро. Меня никто не убивает, если на то пошло. Да и волновать меня сейчас должно совсем другое.

Даже если Макс что-то устроит здесь, главное, чтобы это никак, ни в каком виде не дошло до Сонечки. Она и без того успела пострадать. И из-за чего? Не из-за какой-то трагедии, неизбежной катастрофы, несчастного случая – из-за проблем родителей в личной жизни.

Мерзко.

Я уже начала прикидывать варианты событий и решений возможных неприятностей, связанных с Максом... Но следующая мысль заставила меня немного успокоиться. Знает ли он вообще, что я нахожусь здесь, а не дома? Быть может, пока я в стенах больницы, мне вообще ничего не угрожает.

Казалось бы, заблокировать его номер и не выходить больше никуда одной, не вступать в переговоры или вовсе обратиться в милицию. Но я написала ему короткое: “меня сейчас нет дома”. И сердце болезненно ёкнуло от тревоги, когда мне пришёл ответ: “Я знаю. Жду тебя, выходи”.

После чего он всё таки отправился в чёрный список.

Я собиралась рассказать обо всём Павлу, но перед этим встретила врача, ещё раз поговорила о дочери и всё как-то забылось. Даже мой страх перед Максом. Ничто не могло и не может перекрыть волнения о Сонечке.

Оставлять её одну не хотелось, поэтому домой я всё же не поехала. Написала для Павла список вещей, документов и еды, выпроводила его из больницы и вновь напросилась в реанимацию к дочке.

Палата её была довольно большой и светлой, прямо там в самом дальнем углу находился стол, за котором дежурила медсестра. Шесть кроваток были заняты детьми постарше, а на двух специальных, больше похожих на большие странные контейнеры, лежали совсем малютки, груднички, увитые проводками и трубочками. Я старалась не смотреть в их сторону, но когда один тихо и жалобно захныкал, не удержалась и легонько покачала его кроватку (видела, что так делала медсестра, от того не боялась что-нибудь там нарушить).

– Мама? – Сонечка повернула ко мне голову и потянулась ручкой, которую я тут же придержала на месте.