– Папа же обещал... Давай ему позвоним? – она сама взяла телефон и нашла его контакт.

Отказать я ей, конечно, не могла. Но Сонечка так и не дождалась папиного ответа, сосредоточенно слушая длинные гудки. А когда на её глазах выступили слёзы, я забрала телефон.

– Он просто очень занят, зайка, – попыталась её успокоить. – Но ведь ничего страшного, да? Тем более все сегодня уставшие. А завтра, когда поспишь, мы отпразднуем, как и собирались.

– Я не устала! – отрезала она и с головой укрылась одеялом.

Это было уже вечером, когда я переодела её в пижаму и заплела ей на ночь две слабеньких косички.

Я осталась сидеть рядом, поглаживая дочку поверх одеяла, и вскоре с облегчением поняла, что она заснула.

Выйдя из её комнаты, я ещё пару раз набрала Павла. Безрезультатно.

И чтобы хоть немного остыть, несмотря на сонливость, решила, наконец, принять душ. Заодно прихватив из коридора пакет с банными принадлежностями, полотенцами и сменной одеждой, которую нужно разобрать.

Там же оказался и подарок нашего врача...

И пока я стояла под горячими струями воды, позволяя себе хотя бы на секунду забыться, меня всё не отпускало запоздалое любопытство.

Странно, наверное, делать это именно сейчас... Но когда я вышла из под душа, завернувшись в белое махровое полотенце и остановилась у зеркала, с мокрыми волосами, потемневшими от воды, то осторожно, словно боясь сломать, принялась рассматривать содержимое пакета.

Тональный крем, тёмно-красная и шоколадная помада, туш для ресниц, консилер, румяна, пудра, палетка теней, подводка... У меня, признаться, никогда и не было столько косметики... Уходовые крема для лица и рук, какая-то сыворотка, скраб. Всё в добротных упаковках, увесистых, сразу видно, что косметика не из дешёвых, хотя я и не особо разбираюсь.

Нет, всё-таки мне до сих пор странно от подобного рода поддержки... И, тем не менее, интерес взял верх, и руки сами собой потянулись всё открыть и опробовать!

Вышла я из ванной с завитыми волосами, с макияжем и при этом в свободной, белой мужской футболке, которую иногда ношу дома вместо туники или пижамы.

А что, в этом даже что-то есть!

Невольно замерла у зеркала в коридоре.

Интересно, Павел решит, что я так старалась для него? Пусть... Было бы даже хорошо, посмотрела бы я на его лицо, когда он встретится в итоге с холодом и отказом!

Или у него хватит совести тогда разобидеться и уйти к Лизе? Не удивлюсь уже ничему. Быть может он и сейчас у неё, откуда мне знать?

Сонечка ждала его до последнего... Никогда ему этого не прощу.

Всплывшее было после душа облегчение в душе растворилось бесследно, оставив вместо себя острую обиду и жгучую злость. Но зато волнение поугасло тоже. Ему просто не нашлось места среди прочих эмоций.

Пока не прозвучал скрежет ключа в замке...

Я вздрогнула, чувства все обострились настолько, что казалось, будто оглохну от звука повёрнутой ручки и скрипа входной двери. Стук собственного сердца в ушах оглушал.

Я смотрела на Павла, который, как ни в чём ни бывало кивнув мне, разувался и вешал на крюк свою тяжёлую куртку, и не знала, чего ожидать.

Каким-то чудом только уловила красный след на его шее... Засос? И вспыхнула от негодования. Подошла к нему и прежде чем он успел что-либо ответить, занесла руку и отвесила ему звонкую, жгучую пощёчину.

– Ты что, дура? – выплюнул он, даже не дёрнувшись. Вмиг из родного и привычного делаясь каким-то холодным, злым и неприятным мне.

– Где ты был?! – я старалась не кричать, но трудно сказать, насколько хорошо у меня получалось.

– Сказал же, что на работе. Кать, где ещё мне быть? Соня уже спит?