Эмма

Утро наступило без предупреждения.

Я не помню, когда уснула. Или уснула ли вообще. Но когда глаза открылись, за окнами уже светлело. Холодный рассвет расплескался по стенам – серый, безжизненный. Ни намёка на тепло. Даже солнце в этом доме выглядело, как допрос.

Я поднялась с постели медленно. Как будто каждый сустав стал отдельной личностью – уставшей, раздражённой, не желающей работать.

Сердце всё ещё било по памяти: «Отец. Монтано. Том».

Я включила воду в ванной, чтобы заглушить мысли. Не помогло.

Монтано… Я слышала это имя. Один раз. Папа тогда говорил по телефону и сказал: «Я сегодня был у Монтано , все чисто.». Я подумала – очередной преступник, очередной отчёт.

Теперь я знала: Монтано – это не просто имя. Это грёбаная тень.

Диего Монтано.

Бывший офицер полиции. Ушёл из госструктур в девяностых и исчез. Поговаривают – в Латинской Америке строил цепочки поставок оружия. Потом вернулся. Неофициально – торгует в порту всем на свете. Официально – никто. Но в действительности – архитектор теневого правительства Генуи. Он не светится. Его нет в новостях. Но все, кто в системе, знают: если Монтано смотрит в твою сторону – у тебя два варианта. Подчиниться. Или исчезнуть.

И мой отец… он работал на него…

И Том…

Теперь я знала, почему он погиб.

Он нашёл старую переписку. Между Монтано и отцом. Там видимо были данные, схемы, расписания встреч, намёки на передачи денег. Том подумал, что если покажет это Луке – тот поможет. Что если мафия и копы играют на одной доске, то хотя бы один честный человек ещё остался. В моей голове сложился пазл.

Том был наивен.

Он пришёл к Луке. Но кто-то опередил. Или следил. Монтано не дал шанса и Тома убили.

Слёзы подступили, но я сдержалась. Больше никаких слёз. Слёзы – роскошь. Мне нужны были ответы.

Я вышла из ванной. В коридоре уже пахло кофе. И ещё чем-то – табаком и мятой. Запах Луки.

Он ждал внизу.

Сидел на подоконнике, одна нога на полу, в руке – кружка. Без оружия. Без угроз. Просто сидел. Как человек. Не как Марчелло.

Он был в тёмно-сером свитере, под которым угадывалась крепкая, но не показная фигура. Мужчина, в котором не было ни грамма лишнего. Щетина, чёткая линия челюсти, под глазами – усталость, не от недосыпа, а от жизни. Руки – с тонкими шрамами, но точные, контролирующие. Лука не выглядел "опасным" в лоб. Он выглядел так, как выглядят люди, за спиной которых уже хоронили. В нём было что-то медленно тлеющее – как уголь, который вспыхнет, если дать воздух.

Он поднял на меня глаза.

– Доброе утро, – сказал он хрипло.

– Сомнительное, – ответила я. – Зависит от того, что ты скажешь дальше.

Он кивнул, будто знал, что будет именно так.

– Ты слышала.

– Да. Всё. До последнего слова.

Он потёр лицо ладонью. Как будто устал быть тем, кем он был.

– И что теперь? – спросил он. – Сорвёшься? Побежишь к папочке за объяснениями?

– Нет, – сказала я тихо. – Уже нет.

И это было правдой. Я больше не хотела отца видеть. По крайней мере – не сейчас. Мне нужно было понять, кто я теперь, а не разрушать в лицо того, кто разрушил всё вокруг.

Я подошла ближе. Лука смотрел на меня внимательно. Без маски. Без игры.

И я вдруг осознала: Лука – это не просто "сын мафиози". Он сам система. Он не просто унаследовал имя – он удержал его вес. Восточная Генуя принадлежала Марчелло, и не потому что люди боялись его отца. А потому что боялись самого Луки. Он был тем, кто принимал решения, кого звали, когда всё рушилось, кто ставил последнюю точку. Он не был мальчиком из клана. Он был – клан.

– Почему ты молчал? – спросила я.

– Потому что ты не была готова.

– А теперь готова?