Лёша был опытен в амурных делах, теперь я в этом уверена. И с трудом перенёс тот факт, что я его бортанула. Не смирился он с таким ударом по самолюбию, пытался найти новый подход.

— Таня, ты что здесь делаешь? — Алексей растерянно уставился на супружницу, которая неотрывно смотрела на букет в его руках.

— Что, опять? — на шум выглянула Ксю из своей квартиры. Но в этот раз была не одна, а в компании Феденьки. — Помощь нужна? — она с интересом окатила взглядом Глеба и посмотрела на меня.

Я только плечами невнятно пожала. Сама не знаю, нужна ли помощь и кому?

Татьяна тем временем выхватила розы из рук мужа и с криками и воплями принялась его лупасить.

— Так вы тут оргии устраиваете?! Вдвоем её пялите или втроём? Мужа её в компанию берёте? Чем же эта прошмандовка вас всех привлекает?! Гнётся и тянется? Во все дырки…

— Нам важно досмотреть это представление до конца или?.. — Глеб открыл дверь ключами, которые выудил из моей сумки, и опять взял меня за руку.

Я с облегчением вздохнула. Таня ещё продолжала что-то орать. Леша отбивался вяло, активнее защищал лицо и голову руками. Красные лепестки и листики рассыпались по полу, мелькали в воздухе. Глеб подтолкнул меня в квартиру и запер дверь, отрезая нас от шума и криков в подъезде.

Тишина и темнота коридора меня несколько взбодрили. Я перестала изображать безмозглый манекен и попыталась сообразить, как эту всю ситуацию пояснить Глебу.

Щёлкнул выключатель, мягкий свет залил коридор и часть кухни. Глеб помог мне снять пальто, своё тоже пристроил на вешалку. Я присела на пуфик, желая разуться, и так и застыла, рассматривая мужчину снизу вверх.

Высокий, симпатичный, обеспеченный, уверенный в себе мужчина… И я рядом… ходячее недоразумение…

Зачем я ему со своей любовью?

— Чай? Кофе? — предложила, чтобы хоть что-нибудь сказать и нарушить эту тишину между нами.

Глеб молчал, рассматривал меня спокойно и задумчиво.

А я с тоской покосилась на запертую дверь. Там, в подъезде, в липкой скандальной атмосфере обвинений и оскорблений было что-то привычное, обыденное. Мы с Игнатом тоже могли и вещами швыряться в пылу ругани, и оскорблять друг друга последними словами. А здесь, рядом с Глебом, в тишине было непривычно и оттого неуютно.

Я понятия не имела, как ведут себя в ссоре адекватные, разумные люди. Как мне себя вести? Что говорить? Оправдываться? Всё отрицать?

— Чай, пожалуйста. И где можно руки вымыть?

Я махнула в сторону двери в ванную комнату и зачем-то уточнила:

— Только тапочек для гостей у меня нет.

— Ничего, мне и так нормально.

На кухне я щёлкнула кнопкой чайника, достала кружки и заварник. Пакетированный чай я терпеть не могла, а вот коллекцию баночек с заваркой собрала немаленькую. На работе все знают, что мне подарить на праздники, да и сама себе покупаю, балую себя, так сказать.

Привычные действия, чайные ритуалы привели меня в чувство. Голова потихоньку стала соображать.

Помню, когда-то давненько, ещё в интернате, была у нас одна педагог. Интересная женщина со специфическим кодексом чести: мужа своего она обожала до судорог, но три раза в год «ходила налево», разово, без продолжения отношений. Так сказать, из любви к искусству.

— Я же не по любви. Я так, потрахаться, — рассказывая об очередном загуле, отвечала она на вопросы коллег.

А вопросов было много, особенно у новеньких. Те, кто проработали с ней больше пары лет, были привычны к её загулам.

Почему три раза в год? Почему не найдёт постоянного любовника? Зачем вообще ей это надо? А не боится ли она, что муж узнает? Зачем она вообще рассказывает о своих адюльтерах коллегам?