На удивление Костя вышел из комнаты, где собирал пазл, прошёл за мной до ванной комнаты. При этом не говоря ни слова. Молчал и хмурил брови. Потом проводил меня на кухню, проследил, куда я сяду, и ушёл.

— Его место у стены. Никто не должен занимать, — пояснила Анна Ильинична.

Глеб сел напротив.

— Анна Ильинична, как у нас настроение? Поедем покататься? Или не стоит?

— Думаю, предложить можно. И погода хорошая. Марта, можно я дома к вам без отчества? — обратилась ко мне с улыбкой женщина. — Чай с тортом будете? Глеб купил с утра. Костика любимый. «Бородино» называется. Не пробовали? Чай некрепкий? Вот сахар.

— Некрепкий. Я без сахара пью. Торт не пробовала вроде бы, — я наблюдала, как передо мной на столе появилась кружка с чаем.

Красивая кружка с фигурной ручкой в виде зелёного листика и с нарисованными ландышами на боку.

— Отлично. Как раз попробуете и выскажете мнение. А то у Глеба с Костей вечный спор на тему тортов.

Перед Глебом Анна Ильинична поставила кружку кофе и вазочку с шоколадными конфетами.

— Ты любишь сладкое? — я была удивлена.

— Сладкое не люблю, а конфеты обожаю. Особенно с шоколадной начинкой, безо всяких орехов и фруктов внутри.

Я попыталась спрятать улыбку за краем кружки. Но Глеб прекрасно всё видел по моим глазам и только хмыкнул:

— И ничего смешного. Я много думаю, мне для мозгов надо.

— А много ли надо? — хихикнула я.

— Да пудов этак пять или шесть. Больше мне не съесть. Я ещё маленький.

Мы все втроём засмеялись. Анна Ильинична вообще выглядела довольной и часто улыбалась. Ну прям мама великовозрастного сЫночки, который привёл на смотрины девочку, а она неожиданно пришлась ко двору.

— Торт очень вкусный. И что тебе не нравится?

— То, что он из хлеба сделан, — недовольно пояснил Глеб, разворачивая очередную конфету. Рядом с ним громоздилась уже приличная горка фантиков.

— Какого хлеба? — не поняла я, рассматривая оставшийся маленький кусочек торта на блюдце.

— Ой, всё это предрассудки, — Анна Ильинична, которая выходила из кухни проверить Костика, вернулась уже с мальчиком. — Из бородинского хлеба, поэтому и название такое. Но ведь его не чувствуется совсем.

Пока женщина помогала Косте сесть на его место, ставила перед ним кружку с остывшим уже чаем и блюдце с тортом, я недоумённо рассматривала торт.

— Вы серьёзно? Вместо коржа хлеб?

Я посмотрела на ухмыляющегося Глеба. Весь его вид говорил: «Фигня это, а не торт. Я же говорил. Лучше конфеты есть».

— Зато какой лёгкий крем, не жирный. А коржи как пропитаны. Кушай, Костик, кушай. Дядю не слушай. Вот и Марте понравился тортик. Теперь только такой будем покупать.

Глеб театрально глубоко вздохнул и пододвинул ко мне поближе вазочку:

— Переходи на тёмную сторону, ешь конфеты.

— Нет. Мне действительно понравился торт. Вкусный. Просто странно как-то… В голове не укладывается: хлеб и крем. Но, — я передвинула вазочку обратно, — в этом вопросе я на стороне Костика.

Мальчик тем временем спокойно пил чай, не обращая никакого внимания на нас. Он отламывал кусочки тортика одной ложечкой, а чай отпивал другой. И ни разу ложечки не перепутал.

— Костик, поедем на велосипедах кататься?

Мальчик задумался, свёл брови к переносице, вмиг став похожим на Глеба, и кивнул.

— Поедем.

— Отлично. Обычно весной мы ездим в Александрию. Туристов ещё мало. У нас велосипед со специальным вагончиком для Кости. Для тебя тоже есть велик. Только седло отрегулировать надо. Пойдём как раз посмотрим.

Глеб бегло провел мне экскурсию по квартире, но толком я ничего не успела рассмотреть, так как он потянул меня на выход.

— Часть подвала отгорожена. Там то ли колясочная, то ли велосипедная. В общем, храним там весь транспорт. И санки, и самокаты.