Я выдавливаю на пальцы мазь и с предельной осторожностью начинаю наносить её на воспалённую кожу. Вижу, как Бунтарёв с силой сцепляет зубы и тяжело дышит. Я, по старой привычке, складываю губы трубочкой и дую на кожу.

И совсем не ожидаю того, что рука мужчины в моих волосах и силой сожмёт. Я испуганно вскидываю глаза на лицо Алексея, продолжая держать губы трубочкой и дуть. И вижу, что тёмный взгляд Бунтарёва направлен на мой рот. Вижу, как он жадно взирает на меня.

Я могу только пискнуть, когда он приподнимается и проводит языком по моей нижней губе. Я охаю. Приоткрываю рот. И на нижней губе тут же смыкаются его зубы. Прикусывают жадно. У меня перед глазами всё меркнет, руки и ноги становятся мягкими. Я практически падаю на Алексея. Но вовремя вспоминаю, что могу зацепить рану и причинить мужчине боль. Поэтому я нахожу в себе силы для того, чтобы выпрямиться и прижать пальцы к губам.

— Что Вы… Что Вы творите? Зачем? — спрашиваю сиплым голосом.

Бунтарёв не отвечает. Только откидывается на спинку дивана, раскидывает руки в стороны и ещё шире расставляет ноги. Я вижу, что полотенце держится на волоске. Вижу, как сильно напряжена мужская плоть.

И просто сгораю в пламени желания. По всему телу бегают огненные мурашки, а по венам вместо крови мчит лава. Вся спина покрывается капельками пота. Низ живота скручивает от жгучего желания, а пальцы, касающиеся плеча Алексея, покалывает от необходимости опустить руку вниз и сомкнуть её на плоти Бунтарёва.

От одной только картинки перед глазами, как я дарю бесстыдную ласку Алексею, меня всю выворачивает наизнанку от страстного, жгучего желания воплотить её в жизнь. Я кусаю нижнюю губу и торопливо поправляю ткань платья, которая трёт напряжённые соски. Сгорбливаюсь, надеясь, что Алексей не заметит неуместной реакции моего тела.

Дрожащими от возбуждения и волнения руками я бинтую раны Бунтарёва, то и дело цепляю кожу. Горячую, обжигающую до самых костей. Я часто дышу и никак не могу успокоить своё колотящееся сердце.

— Всё, — говорю осипшим голосом. — Готово.

Я вижу, как выкидывает вперёд Алексей, но с какой-то звериной ловкостью изворачиваюсь и, схватив аптечку, перемещаюсь к шкафу. Ставлю белую коробку с красным крестом на полку и замираю, стоя спиной к Бунтарёву.

— Алексей, я помогла Вам, чем могла. Вы обещали, что Ваш водитель отвезёт меня домой. Позвольте мне уехать.

Я не слышу, как ко мне подходит Бунтарёв. Слишком бесшумно ходит. Ещё и ворс ковра заглушает шаги. Я просто чувствую лопатками жар его тела. Он стоит в нескольких шагах. Не прикасается. Но всё равно подавляет своей энергетикой. Своей силой.

Закрываю глаза и низко опускаю голову.

— Глеб тебя отвезёт, девочка.

— Хорошо. Спасибо. А мои вещи ещё наверху? Я могу переодеться? — я не осмеливаюсь повернуться к Бунтарёву.

Слишком страшно посмотреть ему в глаза. Слишком сильные чувства к нему меня обуревают. Что-то подсказывает мне, что если я сейчас повернусь, то домой не уеду. Слишком откровенно Алексей говорил о своём желании ко мне. Слишком сильно я его желаю. Вопреки всем доводам разума.

— Иди, — с облегчением чувствую, что Бунтарёв от меня отошёл.

Быстро захлопываю дверцу шкафа. Проскальзываю на выход и захожу в комнату, в которой ночевала. В кресле обнаруживаю пакет со своими вещами. Немного повозившись с молнией, расстегнула её и стащила платье. Быстро переодеваюсь, оглядываясь на дверь, я боюсь и жду, что сейчас в комнату зайдёт Бунтарёв. Но своё пальто я не обнаруживаю.

Осторожно складываю вечернее платье и возвращаюсь в гостиную. К моей радости Алексей надел футболку и свободные спортивные штаны.