Ты Наташа Корнеева
© Наташа Корнеева, 2022
ISBN 978-5-0053-9672-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Почему
Всё вру. Безбожно. Простодушно.
Тебе, себе. Стихи… слова…
Всего -то малость. Всё, что нужно —
Тра-та-та-та, тра-та-та-та
Лавочка. Фонарь.
И снег не тронут.
Ждёт кого-то?
Может быть меня?
Расстреляла я свои патроны.
Но один остался – для себя.
Отниму рассвет – не будет утра.
Зацелую до смерти луну.
И пойду. И не была как будто.
Быстро. Незаметно
Почему…
Я какая есть – такая буду,
Можешь закопать и сжечь меня,
Я тебя приравниваю к чуду,
Любят потому что, а не для.
такИтак
Я когда-нибудь себя добью
Этими проклятыми стихами
Буду руку долго ждать твою
Постепенно превращаясь в камень
плохо мне без тебя,
мир замирает, злится,
мне и с тобой нельзя,
мне так и так не спится,
кружит себя земля,
солнце встаёт-заходит,
воет на ноте Ля
шар голубой, на взводе
лето пройдёт и вновь
осень, а мне б другую,
вздрагиваю от снов
и по тебе тоскую.
Змея
Шёпотом
-1-
Шёпотом тихим, не размыкая губ,
Дыханием, бризом ресниц,
Вибрацией пульса, впившихся в кожу пут
Живущих во мне птиц,
Шелестом взгляда, не поднимая глаз,
Танцами легкими на воде,
Туманностью мятной, выпорхнувшей из фраз,
Я прикоснусь к тебе.
Шорохом летним, не потревожив рос.
Пением нежных дождей струн,
Еле заметным светом выспавшихся звёзд,
Зовущим теплом лун.
Шагом воздушным, не приподняв пыль,
Объятием сквозняка рук,
Радугой неба, стелющейся в ковыль,
Я разомкну круг…
Твой голос
-2-
Мне ветер приносил твой голос.
Рассказывал о важных пустяках.
За новостью одной другая новость
Скучала и болтала. Впопыхах
Спросить забыла я о самом важном:
"Когда растает снег и ручейки,
Как щупальца, корабликов бумажных
Цветные стайки в омуты реки
Погонят,чтобы выплеснуться в море?
И, складывая синий океан,
Не ты со мною и ни я с тобою
Не сможем излечить больной туман?".
Мне ветер приносил твой шепот.
Запутывался нагло в волосах.
Не надо.
Помолчи.
Словесный топот
Мешает мне
мечтать о чудесах.
ЗВОНАРИ
Мне снился лес осенний,
Нежный дождь,
Сухие листья,
Тишина и птицы,
И солнца золотистые ресницы.
И этот лес так на тебя похож.
Висели на березах фонари,
Промокли все насквозь тропинки,
Мои любимые печальные осинки
Шептались. Ручейки, как звонари,
На тысячи разноголосых бом -
Бом – бом и подпевал им колокольчик
Прозрачной трелью, под большим зонтом
Из лопуха. Мой сон за самый кончик
Той осени цеплялся и любил
В ней каждый лист и каждую травину,
И мошек, и жуков, и паутинку.
Он так старался … , из последних сил,
Хоть как- нибудь, пусть вкривь, наискосок,
Меня заставить верить и смеяться,
Пусть не любить, а только попытаться,
Но так болит и ноет так висок.
Змея
– 2-
Знаю, что если сорвусь, то потом пожалею.
Знаю, что если уйду, никогда не вернусь.
До сумасшествия мне надоели метели -
Круглогодично метут, и я с ними сопьюсь.
Больно ходить по осколкам разбитой посуды.
Склеенной чашке не место на полках в шкафу.
Выбросить надо , а я: "Пусть побудет покуда …".
И на руках, как ребёнка грудного, ношу.
Если урод да родной – его любят сильнее.
Жалость давно надломила изменой меня.
Снова держу эту тварь у себя на коленях,
Глажу, сквозь зубы цежу : " Чтоб ты сдохла, змея".
Синичка-птичка
день белой простыней, застывшей на морозе,
и хруст его скрипуч, без пятен и морщин,
окутывает ночь, запутавшись в вопросе,
двуполые ничто от женщин и мужчин,
с запястьями беда – тонки и жутко ломки,
сгибаются в часах – огромен цифер блат,
и гроздья пальцев, как поникшие головки
проснувшихся цветов под самый снегопад,
на каждый тонкий перст – по толстому колечку,
под каждый ноготок – шипы отчаянья роз,
увядший интерес горбом торчит заплечным,
на перепонки лап сменив крыла стрекоз.
разомкнуты луга, расставлены капканы:
побольше – на людей, поменьше – на зверье,
приняв за русла рек отходные канавы,
прикармливают рыб волшебных на старье.
чем глубже синева – тем уже расстояние
от неба до земли, но не наоборот,
не сами по себе врут тени на экране,
и пантомима тел – не признаком пород,
я слушала ветра, сушила листопады,
ждала снеговиков, топила жарко печь,
а ты построил хлев на трех столбах для стада,
зачем тебе зима, на снег тебе не лечь.
цветов тебе не рвать, не пить ручья в предгорье,
не пчелы и не мед – здесь осы гнезда вьют.
свой шик на пшик давно бездарностям проспорил,
журавль – высоко, синичка-птичка – фьють!
Ночные фиалки
мои ночи – фиалки ночные
после лёгких и тёплых дождей,
обглодают меня до костей,
кости – выплюнут на чаевые
несмышлёным рассветам, уйдут
неспеша, благородно-вальяжно,
на тарелках салфеткой бумажной,
перепачканной жирностью губ,
недосказанность фальши ответной
на чужую щербатую фальшь,
да по лужам гоняется ветром
цвет черёмух, измолотый в фарш.
а на стуле за скатертью белой,
разрисованной каплями вин,
за столом, с недоеденной верой,
сон один, стон один, он один…
Ты спишь
Ты спишь. Конечно же ты спишь.
Пусть будет сон спокойным, ровным
Дыхание твоё. Огромный
Внутри тебя чудесный мир.
А я не знаю почему,
зачем мне подарили это.
Твоя вселенная планету
Мою не видит. Ни к чему
Ей замечать такие вспышки,
Вокруг полно ещё чудес,
Но только задыхаюсь без
Тебя, тобой . Кричу – не слышишь
Абсурдность выдохов моих.
Ты спишь. Конечно же, ты спишь.
Я смешиваю в битой чашке
Сегодняшний и день вчерашний,
Через соломинку тяну
И за соломинку хватаюсь,
На цыпочках нелепый танец
В пустынном зале, наяву
Или в забытом сонном царстве,
Затёрта грань и переход
Не может разделить на части,
Не может и наоборот.
А я на площади знакомой,
Но в полумраке и одна.
Вокруг дома, дома, дома…
Чужая, страшная страна…
А всё могло быть по-другому (?)
Осталось ровно полчаса,
Свобода требует терпенья,
Синица выдохлась, теперь я
Забуду магию числа.
Полёт не станет слишком долгим.
Зависит он от высоты.
А знаешь, там ведь есть мосты,
Но мы про них, увы, не помним.
Полумиры твоих снов
я тебе расскажу про такие далекие дали,
про такие бездонные полумиры и моря,
что доехать до них нам не хватит ни ног, ни педалей,
не достанут до дна ни оплошности, ни якоря,
я тебе покажу необычно заблудшее небо,
уведу на поля, где стрекозы роняют крыло,
я тебя напою не березовым соком, а светом,
что течет через край непонятного "произошло".
на обычном песке нарисую следы всех животных,
на соленой воде напишу переборы из слов,
не растущих ресниц на ветру ледяном, подноготном,
обещания вырву и выплету в молитвослов,
я тебя научу не молиться ни богу, ни черта
не бояться, когда с головой накрывает волна,
это будет во сне у тебя, по моим же расчетам,
в этот миг на земле я останусь одна.
А капелла
нет, не для тебя, но о тебе,
ночи разговаривают шёпотом,
света переломанный хребет
штопанный шагами перештопанный,
нет, не о тебе кричит с утра
пачканый рассвет росою, пачками
сложены, как на зиму дрова,
все слова и между них заначками
старое линялое не то,
и не так, и вовсе не ко времени,
сеет через строчек решето
не любовь, а глупость наваждения.
в а капелла капельной вина,
не допитой мной, тобой не налитой,
я тону, и не достать до дна
девочке стареющей, но маленькой.
Весенний снег
а ты мне нужен, просто, ни зачем.
такой, как есть,
такой, каким не будешь,
вокруг меня чужие ходят люди,
и плач чужой, и инородный смех,
а за окном моим весенний снег
хлопочет и встречает март безусый,
как снеговик растаял человек,
безвкусицу оставив после вкуса.
отшепчет март, прошелестит апрель,
разденет май сирень до сарафанов,
а я не знаю, как дышу теперь,
но знаю, что дышать не перестану,
на автомате углекислый газ
в обмен на кислород отдам листочкам,
и постараюсь, чтоб ни в бровь, но в глаз,
и если не строкой, то многоточием
добить в себе того, кого люблю,
но нихрена, похоже, не выходит,
в который раз так беспардонно лгу
сама себе "при всем честном народе",
умение истерик избежать
еще не есть свободное падение,
и, понимаешь, мне ведь наплевать,
обычный рифмоплет ты или гений.
и я, как снег, перетеку в ручей,
и понесу к реке попутный мусор,
да что ж такое? тысяча чертей!
ты нужен мне,
но
нах*й ты мне нужен?
Как-то так
До свиданья, мой любимый мальчик,
жаль, к тебе приехать не смогу:
У меня закончились задачи,
Камни собираю, жгу москву.
Ты живешь у северного моря,
У тебя глаза под цвет волны,
А душа твоя, как птица. Спорим,
Ты летать умеешь и полны
Сны твои других, забытых жизней,
Тех, что будут, хочешь или нет,
знаю, без меня, я буду лишней
на любой из выбранных планет.
Знаешь, я была когда-то нежной,
бесшабашной, глупой, озорной,
среди самых грешных самой грешной,
понимаешь, я была живой.
и ветра гоняла, и дышала,
дергала за хвостики грозу,
и везде всегда тебя искала
вот нашла… сижу теперь, грызу
локотки, кусаю нервно губы,
злюсь, что я так рано родилась,
всё прошла: огонь с водой и трубы
медные и очень много раз.
Я тебя люблю, мой милый мальчик,
Больше жизни (ты прости за штамп),
надо бы получше, но иначе
не выходит у меня никак.
Хочешь знать, зачем я подбираю
всех бездомных кошек и собак?
потому что я сама такая,
я жила не там,
не тем,
не так.
Фак
Когда я пойду и лягу на стол цинковый,
Холодной спиной на холодный стол,
Красивые бирки с кривыми цифрами…
А санитар пьяный достанет свой "ствол"
И неспеша станет меня насиловать
И губы синие целовать,
Я обниму его сильно-сильно,
К-а-а-к заору – Да твою ж ты мать!
Зяблик ты конченный,
Пес вонючий,
кто же так трахает бедный труп?
Думаешь, мертвая – можно мучить?
Вывернуть все до маточных труб?
Мне и при жизни хватило боли,
А так хотелось счастливой быть.
