Мари насмешливо смотрела на меня:

– Что, в яблочко?

– Маша… – прокашлявшись, взмолился я. – Ну, хватит уже… Да, я ее выставил – не могу больше. И звать на дачу не стану.

– А тебе не кажется, что это было слишком жестко?

Тут я подумал, что чего-то не понимаю – Олегу рассказывал без подробностей, а Мари явно намекает на что-то другое.

– Погоди… а ты вообще с чего взяла, как все было?

– Дэн, ну, ты как вчера родился, – вздохнула Мари и сделала глоток кофе. – Конечно, она мне позвонила и обвинила во всем.

Я вскипел моментально, даже кулаки сжались – попадись мне сейчас Лерка, убил бы. Как она вообще посмела звонить Мари – ведь знала, знала, что… Черт ее побери!

– Маша… – с трудом сдерживаясь, проговорил я. – Я тебя прошу – не обращай внимания. Ни на что вообще не обращай внимания, все это неважно, понимаешь?

Она смотрела на меня из-под челки, чуть улыбаясь:

– Ты серьезно думаешь, что меня можно теперь задеть какими-то словами? Мне абсолютно все равно, что они там втроем обо мне говорят – и даже то, что они говорят мне в лицо. Но дело-то не во мне.

– Да? А в ком? – глуповато спросил я.

– В тебе. Ты ведь не сможешь один – ну, сколько еще будешь наматывать круги вокруг нас? Рано или поздно Олег возьмет все в свои руки, и тогда что ты будешь делать? Опять ехать крышей? Тебе ведь Тема нужна, Диня, ну, мне-то не ври.

– Маш… давай решать по мере поступления, а?

– Я ничего с тобой решать не собираюсь. Но прислушайся хоть раз к моим словам… – она снова отхлебнула кофе, помолчала. – Пока не найдешь кого-то лучше – если захочешь искать, конечно, – верни Лерку. Она тебя любит, Денис. Ты ведь всегда хотел, чтобы тебя просто любили – так вот она любит. Ну, может, не так, как ты бы хотел… но как умеет. Она для тебя на все готова, разве ты не видишь?

– Да вот это и плохо, Машка… плохо – понимаешь? Мне неинтересно, когда добровольно под ноги ложатся.

Мари уставилась на меня своими провалившимися глазами, обведенными еще вдобавок черным карандашом, что сделало их совсем уж страшными и какими-то чужими.

– Н-да… испортила я тебя, конечно, – выдохнула она после паузы. – В Теме тебе совсем другое нужно было, сразу, с первого дня. Наверное, зря мы тогда все это замутили.

– Жалеешь? – мне было обидно это слышать, но я не подал вида.

– Я? Нет. Почему я должна об этом жалеть? У нас ведь долго все было хорошо – помнишь? – Мари улыбнулась и вдруг на секунду стала совсем прежней, совсем моей – такой, как я ее помнил. – Но расходиться надо было в тот момент, когда тебя потянуло в дээс. Все было бы в порядке.

– С ума ты сошла – расходиться? – усмехнулся я, покручивая в пальцах кофейную ложку. – Отдать тебя кому-то?

– Ну, все равно же отдал, – пожала плечами Мари. – Так какая разница, когда бы это произошло?

– Перестань, – попросил я, не глядя ей в лицо. – Я себе никогда этого не прощу.

– Ой, давай без пафоса! – Мари поморщилась. – Ты считал, что все сделал правильно – о чем жалеть-то? И не о том речь сейчас.

– Маш… ну, тебе-то зачем, чтобы я ее вернул? Будет подкусывать тебя втихаря – на другое-то духа не хватит.

– Ну, уж с этим я как-нибудь справлюсь, – фыркнула Мари. – Ты ведь знаешь, как мало задевают меня бабские разговоры.

– Я не хочу, чтобы тебе было хоть чуть-чуть дискомфортно.

– А с чего ты решил, что Леркино присутствие вызовет у меня дискомфорт?

– Я все равно не понимаю – зачем это тебе?

– Не могу смотреть, как ты мучаешься, – и я даже не понял, издевается она или действительно так думает. – Представляю, каково это – когда мы наверху, а ты у себя и знаешь, что происходит. И вот это вызывает у меня настоящий дискомфорт.