Кассандра забрала гартеру и пока прислонила её ладонью к ткани платья, так, что она слегка затерялась в складках: на ходу цеплять оружие на ногу было неудобно, а дочь советника была ещё и не самым опытным пользователем кинжалов.

Сопровождавшие стражники принцев видели их безмолвный диалог, но не вмешались в него: девушки делали всё с уверенными лицами, без дрожи в руках, их губы не дёргались, а в зрачках не промелькнуло и крупицы магии, которая выдавала внутренние мысли и чувства драконов лучше, чем то, что они говорили, чем то, как двигалось их тело. Они вели себя так, как будто не делают ничего хоть сколько-нибудь подозрительного, но всё же немного рисковали: Кассандра могла бы попросить оружие, когда их оставят на испытании, но поскольку драконицы не знали, что их ждёт, поскольку опасность могла поджидать прямо со старта соревнования, иметь оружие в руке ещё до начала испытания было более важным, чем проявить излишнюю осторожность из-за неясных мотивов принцев, распорядителей, может быть, даже самого Бога Драконов.

Они удалялись от часовой башни всё сильнее. Далеко от основного корпуса Высокогорья, туда, куда студенты с факультета Кассандры и Лорелин, боевые драконицы, не суются. Куда и запрещено соваться, если не хочешь после лежать в лазарете с отравленным телом.

Кассандра рискнула остановиться и, задрав юбку, без подсказок прицепила гартеру. Стражи сохранили молчание и застыли, не подталкивая вперёд, пока драконицы сами не возобновят движение. Даже распорядитель никак не отругал их за задержку. Кэсси на это и рассчитывала, увидев, что ждёт их впереди, она предположила, что распорядитель и сам не рвётся ступить на территорию, где будет проходить испытание, потому не станет возмущаться, если девушки, не совещаясь, притормозят.

Лорелин не сдержалась и тихонько хмыкнула.

Кассандра невозмутимо поправила юбку. Нарушать тишину девушки обе не собирались, ибо нацепить уже взятое оружие – одно, а заговорить и дать повод в себе сомневаться – другое. Однако Лорелин видела, что Кассандре любопытно, о чём же подумала генеральская дочь, что аж звука не удержала, и девушка испытала внутреннее удовлетворение от того, что теперь до первой возможности пообщаться без лишних свидетелей Кассандра будет гадать, к чему это было.

Впереди виднелся колючий забор, окружавший корпус некромантов, и опасен он был не ободранной одеждой и кожей при попытки перелезть, подобную проблему легко решили бы крылья и чешуя драконов. Колючки представляли затруднение разве что для людей, которым посчастливилось поступить в Высокогорье. Драконы же знали, что забор зачарован и за любую попытку пройти не через просматриваемые стражами ворота в двух местах, а где-то на другом промежутке забора, грозит заражение магией смерти и недели лечения, если успеешь попасть к целителям до летального исхода.

Дракониц вели к главным воротам в некромантский корпус, так что очевидно, что убивать их о забор никто не собирался, однако особого облегчения по этому поводу они не испытывали. Само пребывание на переполненном магией смерти участке академии для дракониц с магией жизни сопрягалось с вероятным вредом для здоровья. Кассандра беспокоилась об идеальной картинке, которую она собой создавала и которую магия смерти могла повредить, а у Лорелин и без того внутреннее пламя едва теплилось и сдавало в последние сутки.

Лорелин стиснула кулаки и зубы, когда они оказались в нескольких шагах от стражников ворот, таких же некромантов, как и те, кого они охраняют и от кого охраняют. Кассандра, заметившая это, ухмыльнулась: пришёл её черёд испытывать удовлетворение от того, что её сопернице не слишком весело. Всё же они были противницами даже тогда, когда оказались в одной упряжке.