– Нравится?

– Да! Ты сегодня решил меня баловать, никогда бы не подумала, что в суровой зиме, в горах могут быть спрятаны такие чудеса!

Давид улыбнулся:

– Иногда, нам кажется, что мы все знаем, и удивляться не чему, но Боги тут же покажут нам, что мы очень сильно ошибаемся.

– Хочу удивляться!

– Зачем?

– Так жить интересней!

– Я буду тебя удивлять, поверь мне, солнышко! – Давид осторожно обнял меня за талию, – Наслаждайся!

Мы стояли в тишине и величии, я слышала, как гулко бьется сердце Давида. На солнце было абсолютно не холодно. Мои мысли унеслись далеко, я чувствовала свое неопределенное будущее, которое теперь не страшило меня. Ведь теперь у меня есть Давид, а с ним ничего не страшно:

– Давид! – цветок нежности бледно-розовый расцветал все сильнее. Я откинула голову ему на грудь и глубоко вдохнула морозный воздух.

– Что?

– Ничего, просто хорошо так!

– Как ни странно и мне тоже.

– Почему странно?

– Не знаю, нам надо поторопиться, скоро обед!

– Как жаль, такая красота!

Давид уткнулся мне носом в шею, от его дыхания у меня поползли мурашки.

– Все, пора!

– Еще не пора, – я ловко вывернулась из его объятий, – Давай, кто первый прибежит, тот и победил!

– А что у нас на кону?

– Желание, – крикнула я, срываясь на бег.

Я побежала вниз по ступенькам, Давид не отставал. Он хотел обогнать меня. Но лестница была очень узкая. В предвкушении победы, перебирая ногами по крутым ступеням, я думала чего бы ему загадать. И тут ступени исчезли из-под моих ног, Давид закинул меня на плечо:

– Так не честно! – закричала я, колотя ему по спине кулачками.

– Еще как честно!

Возле последнего пролета Давид поставил меня на ноги и резко рванул вперед:

– Так не честно! – закричала я.

– Еще как честно! Догоняй, если сможешь!

Я бежала очень быстро, но Давид стоял внизу лестницы и улыбался:

– Победа за мной!

– Не согласна, ты меня обманул!

– Ну, как говорят, в любви и на войне все средства хороши! – медленно протянул Давид, пытаясь изобразить раскаянье, которое ему плохо удавалось, – Значит так, у меня есть желание, которым я хочу воспользоваться сейчас.

– Ты играл не по правилам!

– Победителей не судят!

– Ладно, какое у тебя желание?

– Поцелуй!

Внутри все оборвалось, бледно-розовый цветок затрепетал:

– Хорошо, целуй, – согласилась я.

– Нет, солнышко! Я выиграл, поэтому ты целуешь меня!

Я смутилась, а Давид с довольным видом смотрел на меня вопрощающе-ожидательно. Я приподнялась на носочки и осторожно поцеловала его в щеку. Отстранилась и посмотрела на него. Давид стоял с разочарованным видом:

– Разве это можно назвать поцелуем?

– А как еще ты можешь это назвать? – мне сложно было сдержать улыбку.

– Это не честно!

– Ты хотел поцелуй, ты его получил! Каким он должен быть ты не уточнял, так что в расчете! – я обольстительно ему улыбнулась.

– Значит, так говоришь?! Хорошо, в следующий раз я буду уточнять!

– Следующего раза не бу-у-удет.

– Не говори «оп», пока не перепрыгнешь! А теперь пойдем, скоро обед.

И мы пошли в трапезную, где монахи уже рассаживались за столы, и весело потрескивал огонь в огромном камине. Отец Мальком уже восседал во главе стола и смотрел на нас одобрительно. Как только мы сели, он тут же обратился к нам:

– Рада, Давид! Монах Пентол поведал мне о вашем рвении и умении! Я очень рад, что вы справились с вашим заданием. Смею надеяться, что мне не придется больше прибегать к столь суровым методам воспитания. Я очень этого не люблю, но иногда приходиться. Мы поняли друг друга?

– Да, отец Мальком!

Давид лишь просто кивнул головой. Подали обед: суп Макарито, бобовую лапшу, черный хлеб и взвар из корней сурматы. В супе я смогла съесть только юшку, бобовая лапша была просто омерзительна, с каким-то жутким привкусом и запахом. Опять пришлось, есть хлеб и взвар сурматы, лучше бы был травяной чай.