– Аситри мири пюри веса забери, – провела рукой по кувшину, он тут же стал невесомым. «Это ж надо! Почему я раньше не додумалась?»

Монах продолжал нас ждать. Очень быстро и весело мы поднималась к нему, но когда подошли ближе, то стало понятно, никакой это не монах! Всего лишь дерево. Паника ледяной рукой сковала мое горло:

– Давид!

– Что?

– Куда идти?

– Прямо наверх, ты же не сходила с тропинки?

– Нет, вроде бы, – сдавленно пошептала я, но на самом деле уверенности не было.

– Не переживай, Рада, все нормально! Я вырос в таких горах! Я тут ориентируюсь, как у себя дома!

Мне стало немного легче:

– Тогда веди.

– Давай свой кувшин, я понесу!

– Не надо. Я наложила заклятие: «Безногии», он теперь ничего не весит. Мы же не в монастыре, магию можно применить.

Давид выразительно посмотрел на меня:

– Ой! Извини, но ты так легко нес кувшины! Прости я сейчас. Аситри мири пюри веса забери, – провела рукой по кувшину Давида.

– Спасибо, солнышко! – очень искренне поблагодарил меня Давид.

Снег и ветер усиливались. Началась настоящая метель, уже в двух шагах ничего не было видно. Холод начинал меня пронизывать со всех сторон:

– Пойдем, давай руку, нужно спешить! – сказал Давид.

Мы продолжили подъем на гору. Тропинки под ногами уже не было, либо ее занесло снегом, либо мы ее потеряли. Ноги проваливались по колено в сугробы, идти, практически не получалось. Давид сначала шел прямо, потом налево, потом направо и опять прямо. Метель зверствовала уже не на шутку, холодный ветер забирался под одежду. Я уже не чувствовала пальцев рук и ног:

– Я замерзла, Давид!

– Мы заблудились, – констатировал он факт, который я упорно не хотела осознавать.

Я села на снег с кувшином в руках, но сугроб оказался глубже, чем я рассчитывала. Не удержавшись, я опрокинулась назад и ледяная вода с кувшина вылилась прямо на меня. Я зашипела, Давид закричал, перекрикивая ветер:

– Рада! Что ты творишь?!

От злости и холода у меня не понятно, что происходило в голове, я закричала со всей силы, вкладывая в свой крик весь страх, отчаянье, ужас который испытывала с момента приезда в монастырь:

– Хваатииит! Стоооп! – в этот момент снег, метель, ветер – все замерло, как-будто застыло. Снежинки зависли в воздухе. Давид смотрел на меня потрясенными глазами:

– Это ты как?

– Сама не знаю, – прошептала я, вокруг стояла тишина.

– И что теперь?

– Не знаю, – пробормотала я, клацнув зубами, хоть все и замерло – холод остался.

– Рада! Ты заболеешь!

– Просто потрясающие выводы! – я закрыла глаза, собралась с мыслями и зашептала, – Ах, ты тор Земля, матушка моя! Покажи и расскажи и в тепло меня веди!

Земля под ногами задрожала, снег от моих ног начал расползаться в разные стороны до самой земли. Появилась тропика, мы сразу поспешили по ней. Снег расступался передо мной, как только мы проходили, все возвращалось на свои места. Рук и ног я уже вообще не чувствовала. Тропинка свернула и побежала вниз:

– Рада, нам вверх нужно! Монастырь почти на самом верху, я точно знаю!

– Хватит, – рявкнула я, – Ты уже сориентировался, как у себя дома!

Давид скромно замолчал и поспешил вслед за мной. Монастырская ряса от пролитой воды покрылась льдом, я уже переставала ощущать тело.

Неожиданно тропика остановилась возле огромного сугроба:

– Ну и? – только смогла выговорить я, дрожь не давала нормально говорить.

Давид посмотрел на сугроб, потом начал копать снег: «А говорил, что не мерзнет… холод и его доконал… жаль… погибнем тут безвременно» Стало страшно.

– Да-да-да-вид не-не на-на-до-до! – стало жаль его, мне всегда было жаль убогих. А тут был нормальный и что теперь? Я потянула его за рукав.