– Я все, можешь поворачиваться.

Давид встал и сказал:

– Нам нужно торопиться, завтрак вот-вот начнется. Ты так долго купалась, но я не хотел прерывать твое удовольствие. Побежали, никто не должен тебя увидеть, ты же не в рясе.

Давид взял мою мокрую рясу. Мы быстрым шагом возвращались в монастырь от одной мысли, что мне сейчас придется надевать мокрое одеяние, становилось плохо. Но я ошиблась, в моей комнате на кровати лежала новая ряса, чистая и абсолютно сухая. Я вознесла молитву Богам. Быстро переодевшись, выбежала в коридор. Давид, как всегда, ждал меня. Цветок нежности в груди распускал свои лепестки, набирая силу! Какой же Давид хороший!

В трапезной стояла гробовая тишина, мы прошли между столами и сели на свои места, отец Мальком молчал, строго глядя на нас из-подо лба.

– Помолимся, дети мои! Дабы направить на путь истинный все заблудшие души, – отец Мальком выразительно посмотрел в нашу сторону, – Боги – яркое Солнце, серебряная Луна, плодородная Земля, бесконечное Небо и проматерь всего Нея! Благодарим Вас за ваши дары. Пусть каждый из нас получит, то, что заслужил. Пусть дети ответят за грехи своих родителей. Ибо ваша милость и благодать не имеет границ. Смирение!

– Смирение!

Подали еду: сегодня это была овсяная каша, совершенно не сладкая, вязкая, сваренная на воде. Все тот же хлеб черный и черствый. Травяной чай опять же несладкий. Завтрак был лучше, чем вчерашний ужин, по крайней мере, я смогла есть. Когда завтрак закончился, и мы хотели уходить с Давидом, отец Мальком окликнул нас:

– Княжна Рада, Давид! Задержитесь на пару минут.

Мы остановились:

– Слушаем вас, отец Мальком!

– Сегодня вы нарушили правила монастыря…

– Но… – начал Давид, но отец Мальком взмахом руки остановил его и продолжил:

– Такое не должно больше повториться, Княжна Рада должна сама учиться преодолевать свои трудности. Я понимаю, что ей тяжело, и она не привыкла к такому, ведь княжеских детей балуют с самого рождения. Поэтому именно здесь она может почувствовать, что жизнь не сплошной праздник, что можно обходиться без слуг, есть простую еду. Думаю, такой урок пойдет ей на пользу.

Мне было крайне неприятно, что отец Мальком говорит в моем присутствии в третьем лице, но перечить я не стала. Кажется, что у него предвзятое отношение к правящему сословию. Как-будто прочитав мои мысли, отец Мальком обратился непосредственно ко мне:

– Не поймите меня не правильно, Рада! Абсолютно ничего личного. Я человек простой, говорящий с Богами. Они наделили меня крупицей своей мудрости и я знаю, о чем говорю. Если я увижу, что ты Рада не справляешься не по причине нежелания, а в силу своих особенностей, мы поможем, и никак по-другому. Надеюсь вам понятно обоим? – я молча кивнула головой, Давид сцепил зубы. Было видно, что ему это все не нравится. Я осторожно взяла его за руку, и Давид нехотя кивнул, – Очень хорошо, что мы поняли друг друга правильно. Сегодня я вынужден вас наказать, дабы подобное не повторилось. Вы пойдете на кухню, поможете монахам готовить обед. В библиотеку сегодня не получится попасть, ибо брат Калита сегодня совершает суточную молитву. Так, что совместите приятное с полезным. Можете приступать, пусть Боги хранят вас, и наставят на истинный путь. Смирения, дети мои.

– Смирения.

Мы вышли из трапезной, настроение было весьма паршивое:

– Пусть Боги хранят вас, и наставят на истинный путь. Смирения, дети мои, – вдруг прогнусавил Давид тоном этого мерзкого отца Малькома.

Я посмотрела на Давида и прыснула со смеху, а Давид продолжал копировать отца Малькома все время, пока мы шли по холодным коридорам. Мы радостно заливались смехом уже вдвоем.