– У вас есть то, что вам не принадлежит, кси-атуа-ноэ, – сердито заявил он. – Верните то, что взяли без спросу, и мы забудем это пренеприятнейшее недоразумение.

– Нет, – тихо, но уверено произнесла девушка.

– Обещаю, мы во всем разберемся, – улыбнулся жрец, но от его улыбки веяло холодом и фальшью. – Даю слово тар-атуа. Или для вас это уже ничего не значит?

– Я вам не верю! – замотала головой жрица.

Она попятилась, подходя все ближе к краю обрыва, и, поскользнувшись на сырой земле, на секунду потеряла равновесие. В толпе кто-то ахнул.

Глаза тар-атуа полыхнули гневом.

– У тебя нет выхода, девчонка! Ты обязана мне подчиниться!

Подчиниться? Она, кси-атуа, должна подчиниться тар-атуа? Дочь самого владыки мира должна делать то, что велит какой-то слуга? Нет. Она больше не собиралась выполнять приказы этого напыщенного болвана, которого презирала столько лет.

Гнев смешался со страхом. Смесь нахлынувших эмоций придала сил и уверенности. Если бы только удалось проскочить между тем толстым монахом слева и неповоротливым жрецом…Девушка приготовилась бежать, но тут один из солдат кинулся к ней, то ли не выдержав напряжения, то ли следуя чьему-то приказу. В попытке увернуться она отскочила в сторону, но, сделав неосторожный шаг, оступилась. Земля ушла из-под ног. Резкий горный ветер захлестал по лицу, растрепал густые косы. Исказившиеся в гримасах ужаса лица мужчин отдалялись, превращаясь в размытые пятна. Странно, но сама жрица больше не чувствовала страха, она думала лишь о сестре.

«Прости, что подвела тебя, – мысленно обратилась она к ней, прежде чем навеки утонуть во тьме. – Надеюсь, ты все поймешь».

Глава 1

1344 год Третьей Эпохи по летоисчислению Эрмемари

В неподвижном воздухе отчетливо разносились удары гонга, оповещая прихожан о том, что двери храма Анреншена закрывались до утра. Калиса с нетерпением ждала этого часа. День выдался тяжелым, и она валилась с ног от усталости. Но насладиться тишиной и одиночеством мешали окружавшие ее суми. Служанки сновали по комнате, словно пчелки, помогая жрице подготовиться ко сну.

Между делом девушки что-то оживленно обсуждали. Обычно Калиса прислушивалась к разговорам о жизни за стенами храма, который она никогда не покидала, но сегодня хихиканье суми раздражало.

– Вам лучше вести себя тише, иначе кто-нибудь услышит, – предостерегла она их.

Девушки, смутившись, умолкли на время, но вскоре вновь начали переговариваться вполголоса.

Калиса обреченно вздохнула и заставила себя съесть немного фруктов. Она не была голодна, но иначе суми заволновались бы и донесли настоятелю, что жрице нездоровилось. Они с легкостью умели превратить сущий пустяк в настоящую трагедию. А этого хотелось меньше всего: и без того в последние месяцы Калиса ощущала повышенное внимание к себе.

Все дело в предстоявшей церемонии. При мысли о ней прихожане испытывали чувство глубокого благоговения, монахи и жрецы – священный трепет, Калисе же она внушала невольный страх.

Точную дату еще не назвали, но ждать осталось недолго, возможно, всего пару месяцев. За это время предстояло многое успеть: сшить наряды и изготовить украшения, разучить молитвы и ритуальные танцы.

Жрицам подробно объясняли, что, как и когда им предстояло сделать во времяцеремонии, но никто не говорил, что произойдет с ними потом. Ответа на этот вопрос не знал даже сам тар-атуа. Завеса тайны приоткрывалась лишь дочерям Анреншена во время церемонии, но ни одна из девушек не возвращалась в храм Эрмемари после обряда. И неизвестность давила тяжким грузом.

Калиса знала лишь то, что в храм прибудут новые жрицы. Младшие сестры возьмут на себя роль посредников между Владыкой мира и людьми. Уже