– Тяжело? – с сочувствием спросил Зиновьев, сматывая в кольца кабель.

– Когда ходишь ещё ничего, но как только начинаешь заниматься физическими упражнениями в этой белой каше, дышать становиться трудно. Одна вода, – ответил Егоров, освобождая себя от поводка.

– Значит, напрасно прогулялся, – подвёл грустный итог Максим.

– Ну, не совсем, – возразил Егоров и бросил на землю четыре мотка верёвки, а после двумя пальцами достал из-за пазухи чёрную тряпку.

– Что за дрянь ты притащил? – прищурился Максим, но уже догадывался, что держал перед собой Владимирович.

Валентин не в силах был скрыть от Макса брезгливость и, поморщив нос, сообщил:

– Это всё что там было.

Зиновьев так же с отвращением чуть отпрянул от «добычи» и с ехидной усмешкой заявил:

– Это же трусы Добротика. Хорошо, что постиранные. Это же надо было так корячиться ради его панталон.

– А верёвки, – напомнил Валентин, небрежно положил мужское нижнее бельё на выпирающий рядом подоконник и сказал: – И чего нам друг перед другом в недомолвки играть. Ты же, как и я, вышел сюда не ради этого белья, которое к тому же ещё и украли. Нам же хочется изучить это сумасшедшее явление. Как пацанам, нам надо полазить, дотронуться, потому что это необычно и интересно.