И вот этот смех… звонкий, лёгкий, почти воздушный, как невидимый ветер, прокатился у него в голове. Он не был громким или навязчивым, но в его сердце от этого смеха что-то тихо тронулось, как будто эта девушка была чем-то знакомым и очень близким, даже если он никогда не встречал её в реальной жизни.

– Ну ты че встал-то, а? Вали в свою комнату, – хахаль наконец отпустил Мэлса, с недовольным выражением лица. Видимо, ему надоело развлекаться и он не стал продолжать этот абсурдный "тренинг".

Мэлс стоял, немного в растерянности, но вдруг почувствовал, что всё, что ему было нужно, он уже понял. Его тульпа, образ, который он так долго пытался выстроить в голове, теперь был чётким и ясным, как никогда. Он знал, как она выглядит, как она чувствуется. Всё это время он только и делал, что искал правильное лицо, идеальный образ, но сейчас всё стало просто. Девушка с овальным лицом, миндалевидными глазами, с тёмными волосами… он ощущал, как этот образ начинает приобретать форму и заполнять его мысли.

Теперь главное – начать работать с этим. Нужно будет каждый день тренироваться её представлять, углублять детали, визуализировать каждую черту её лица, каждого движения, каждого взгляда. Это будет сложно, но теперь Мэлс был уверен, что у него получится.

Глава 3

Право на личную жизнь должно быть у всех. Как говорится, любви все возрасты покорны, но в случае с Ле Маман это больше походило на отчаянную попытку не остаться одной с кошками. Будто она просто нашла рандомного мужика на улице и решила, что сойдёт.

Ну, хотя бы он работал – уже неплохо. Что-то вроде экспедитора на складе или грузчика. А значит, после ночёвок у них он уходил на работу рано утром. И на том спасибо.

Условно принято делить поколения в зависимости от социально-исторических событий. Самые младшие – поколение Z, зумеры. Это те, кто с пелёнок окружён цифровыми технологиями, смартфонами, соцсетями, мемами. Они не представляют жизнь без интернета и выросли в мире, где всё оцифровано.

Мэлс же относил себя к D-поколению – думерам. Эти успели застать конец 90-х, хотя и в раннем детстве. VHS-кассеты, дворовые посиделки, запах гари от салютов на новый год, случайные репортажи про Бориса Ельцина и бандитские разборки по телевизору. Они родились в переходное время – когда интернет только набирал обороты, но всё ещё можно было жить без него. Не то чтобы он сильно скучал по тем временам, но ощущение, что они потеряны где-то между эпохами, было неприятным.

Быдло-алкаш мамы был из поколения бумеров. Его молодость пришлась на лихие 90-е – время, когда кто-то успел подняться, стать так называемым «кабанчиком», обзавестись связями, бабками и статусом. Но не всем так везло. Многие сломались под давлением времени и ушли в бесконечный алкотрип, превратившись в типичных подъездных философов.

Кому-то повезло ещё меньше – они сторчались от дешёвых наркотиков вроде крокодила, превратившись в живых мертвецов ещё до 40 лет. А те, кто выжил, теперь сидят на кухнях, бухтят про «раньше было лучше» и свято верят, что жизнь им что-то задолжала.

Этот день для Мэлса начался странно. Мама внезапно переключила свой эмоциональный режим и начала активно заигрывать к нему с заботой, что само по себе уже было подозрительным.

– Мэлсик, а чего ты такой грустный? Может, хочешь чего-нибудь? А хочешь, я тебе твои любимые булочки приготовлю?

Она говорила это сладким голосом, а тем временем его телефон уже лежал у него на столе. Значит, свою часть плана она уже провернула.

– Спасибо, я ничего не хочу, – сухо буркнул он.

– А я вот интернет хочу оплатить…