Они подпрыгивают и нервно вздрагивают и рвутся ногой к воображаемому тормозу и косятся в зеркало заднего вида

И время от времени испуганно ахают, словно к ним в постель заполз скорпион, а у них на исходе запас инсектицида;

Или затевают дурацкий разговор, который начинается обычно с погоды, бегло касается здоровья жены, а также детей и родных in toto,[10]

А кончается прямым намеком на то, что число ежегодных дорожных происшествий просто не лезет ни в какие ворота;

Они торопятся вам сообщить о машинах встречных и поперечных и всячески стараются вас предостеречь от контакта с бульдозером или самосвалом,

И вы окончательно убеждаетесь, что они считают вас глухим и слепым и вдобавок, естественно, умственно отсталым;

И когда наконец вы их довозите до места, у них вырывается облегченный вздох, и они благодарят вас сдавленным голосом, в котором проскальзывает горькая нота,

И выходят из машины с таким лицом, как будто только что сошли с эшафота,

И при этом еле слышно шепчут: «О боже, неужели это уже позади?!» – точь-в-точь как пассажиры затонувшего судна, которым чудом удалось уцелеть в условиях суровой океанской многоводности;

И вы едете дальше, поминая их лихом, и клянетесь больше не иметь дела с теми, кто страдает избытком шоферской профпригодности,

И клянетесь никогда не вливаться в их ряды – пускай вас лучше разразит гром или поразит неизлечимая хворость, —

А назавтра приятель подвозит вас домой, и вы с удивлением замечаете, что вас прошибает холодный пот, когда он переходит на третью скорость.

Я знаю, в чем тут тайна, леди и джентльмены, медам и месье, синьоры и… синьоры:

Мы все от рожденья в душе шоферы,

Но в нашем полку особый ранжир:

Шофер-водитель ниже, чем шофер-пассажир.

Птенчики, не смешите меня

В раннем детстве меня учили, что надо прилично сидеть за столом и молча кушать завтраки, обеды и ленчики,
А еще мне читали стишки о том, что дети должны жить мирно и дружно – в точности так, как в гнездышке птенчики.
Может быть, птенчики умеют жить дружно где-нибудь, скажем, в Южной Родезии,
Но если говорить о наших широтах, то здесь сочинитель, как ни прискорбно, поступился правдой ради поэзии.
Не верится мне – и не верилось ранее —
В мирное птенячье сосуществование.
По примеру известных Макса и Морица[11]
Птенчики в гнездышках только и делают, что безобразничают и ссорица.
Присмотритесь к этой мамаше-галке, у которой в гнездышке двое галчат:
Она считает, что решила проблему воспитания, притаскивая в клюве двух червяков – сразу для обоих любимых чад.
Боюсь, что как знаток детской психологии она рискует утратить престиж,
Потому что одному птенцу, побойчей, регулярно достаются два червяка, а другому, посмирней, достается шиш.
И если галчонок встал с левой ноги и хандрит – или как еще сказать по-галчачьему, —
То другой галчонок с утра пораньше начнет приставать к нему и докучачь ему;
Если один затеет игру, то другой забьется в угол нахохлившись, словно старик, которому сто́ лет;
И если второй сложит башню из кубиков, то первый ее назло разломает, а если первый надует шарик, то второй его нарочно проколет.
Если вам удастся подкрасться к гнездышку и десять минут усидеть на ветке,
Вы поймете: наши юные пернатые друзья скандалят не меньше, чем наши собственные детки;
И наверно, замороченные пернатые родители читают им из птичьих поэтических томиков
Стишки о том, что птенчики должны жить дружно, как маленькие дети из больших домиков.
Право, стоит ли правду держать в секрете?
Наши дети живут так же дружно, как птенчики, а птенчики живут так же дружно, как дети.
В общем, отпрыски, где бы они ни росли – в доме под крышей или на крыше, —