– Джоан? Ты не в больнице? – удивилась женщина.

Я не могла выговорить ни слова и просто уставилась на неё с недоумением.

– Позвонил красавчик Ларри и сказал, что Джон со своей девушкой увезли Мо в больницу. Минди позвонила Марку, и тот с оравой поехал в больницу, – поспешила объяснить миссис Вандебери.

Сердце упало.

– Хорошо, – одними губами повторила я и поплелась в сторону дома.

Миссис Вандебери что-то говорила мне в след, но я уже ничего не слышала.

Я плелась мимо дома Миллеров, съедаемая ревностью, беспокойством и стыдом.

«Ты серьёзно в себя поверила?» – ревел внутренний голос. – «Думаешь, Джон скажет, что такая замарашка, как ты, его девушка?»

«И вместо того чтобы убиваться из-за Мо, ты только о себе и думаешь!» – ликовал внутренний самоед. – «Какая мерзкая девчонка, эгоистка!»

По щекам текли слёзы, и я уже видела спасительный парадный вход.

«Джону будет в сто раз лучше без тебя!»

«ТЫ НЕ ДОСТОЙНА ЛЮБВИ!» – орал голос. Я всхлипывала и вздрагивала от ударов.

«ТЫ НЕ ДОСТОЙНА ТАКИХ ДРУЗЕЙ!» – из груди вырвался стон.

– Что случилось? – встретила меня Нэтали, обняв и поведя на кухню. Я снова громко зарыдала у неё на груди. Кристин не было, видимо, она играла с братьями Джона.

– Мммо… – еле выговорила я, – в больнице…

Тётя поставила стакан воды передо мной и заставила выпить. Я поперхнулась пару раз, но постепенно стало немного легче.

– Она упала… потеряла сознание, – сбивчиво продолжила я.

– Успокойся, это жара, обычный солнечный удар. Дамам в нашем весе лучше не выходить на солнцепёк, – попыталась утешить меня тётушка. Но по лицу было видно, что она беспокоится не меньше моего.

– Её увез Джон, – вытирая слёзы, продолжила я. – А остальные уехали с Марком.

– Почему же ты не поехала? – удивилась тётушка.

– Джон поехал с Молли, – выдавила я, пытаясь сдержать новые ручьи слёз.

– Понятно, – протянула тётя. Ей стало действительно всё понятно, хотя она и не знала кто такая Молли.

– Давай так, я попытаюсь узнать, в чём там дело, а ты посиди, – тётушка поцеловала меня в макушку и пошла к телефону.

– Я… я посижу на улице, – хотелось уйти. Я схватила карандаши и лист бумаги.

– Да, родная, только в тени, ладно? – попросила тётушка, набирая номер.

Я вдруг поняла, что шляпу уже где-то потеряла, а плечи сильно покраснели и начали побаливать.

***

Я вышла в сад, и птицы щебетали уже не так приветливо. В каждом чириканье слышалось осуждение. Особенно красивый нарцисс предпочёл отвернуться. При взгляде на калитку, у которой так недавно стоял Джон, у меня сжималось сердце. В саду стало невыносимо находиться. Из кустов выглянул старый бигль, посмотрел на меня внимательно и, потянувшись, пошёл следом.

Моё обычное место у забора тоже не подходило. Мозг взорвался воспоминаниями: как я рисовала друзей в прошлом году и наш первый поцелуй с Джоном. Я всхлипнула и завыла. Развернулась и направилась к старому дубу в пятнадцати метрах от калитки. Я села на траву и привалилась спиной к дереву, а бигль положил голову мне на ноги и поднял полные сострадания глаза.

– Не смотри на меня так! – попросила я пса.

«Даже пёс понимает, какая ты жалкая». Я сбросила голову Банана и прижала колени к груди. Пёс запротестовал и положил лапу мне на плечо.

– Отстань! – закричала я, утыкаясь в колени.

Верный Банан не сдавался и привалился ко мне всем телом, поскуливая в такт моим всхлипам. Я потеряла счёт времени, когда меня окликнули.

– Ах, вот ты где! – отыскала меня тётушка Нэталин. – С Мо всё хорошо, состояние стабильное.

Я подняла взгляд на обеспокоенную тётю.

– Бо и Джон останутся в больнице, – сообщила она. «И Молли», – добавил внутренний голос.