– Получается, что мы с вами, тётенька Полина, а вы без нас, – с разочарованием проговорил Митя.

– О чём вы, дети мои? Если я вам срочно понадоблюсь, вы пришлёте с запиской казачка ко мне, и я всё устрою. К тому же с вами постоянно находятся ваши люди. Они окажут вам любую помощь. А сейчас одевайтесь, и пройдёмте в мой дом, дядюшка Вольдемар будет счастлив вас лицезреть!

– Если бы он стремился нас увидеть, то пришёл бы сюда вместе с вами, – прошептал Сергей.

– Вы, Серёжа, что-то хотели спросить?

– Нет-нет, тётенька, нам всё понятно. – Он хотел было сказать ей о том, зачем она их увезла из дома, если не собиралась жить с ними, но передумал.

Войдя в дом, она провела братьев в гостиную и попросила их чуть-чуть подождать, так как Владимир Иванович ещё не выходил из кабинета. Оживление у братьев вызвала появившаяся сестра Маша. Она сказала, что в доме тётеньки ей отведена комната, где она будет жить вместе со своей бонной. Взяв сестру за руку и отойдя с ней в сторону, Лёвочка тихо спросил:

– Правда, что у тётеньки дом небольшой?

– Пока, Лёва, я тебе сказать не могу. Вчера я сразу же легла спать, а сегодня ещё нигде не была.

– А тебя, Машенька, дядюшка Вольдемар встречал? – поинтересовался Сергей.

– Я его не видела.

– Всё ясно! – произнёс погрустневший Сергей.

Николенька как никто другой понимал, что это была сиюминутная прихоть тётеньки Полины и с младшими детьми придётся заниматься ему, и только ему. И он спрашивал себя снова: «Что плохого сделала ей Ёргольская, почему к ней такое отношение со стороны Юшковых?»

Увидев, что Ёргольская вместе с детьми в Казань не приехала, Пелагея Ильинична саркастически заметила:

– Вот видите, Вольдемар, ей не особенно и нужны эти сироты. Если бы она их любила, то явилась бы вместе с ними!

– Глупая вы, матушка, дама. Она имеет чувство собственного достоинства и не желает быть у вас в подчинении. Она, может быть, и приехала бы, если бы вы появились в Ясной Поляне, поговорили и посоветовались как с детьми, так и с ней. А в приказном тоне такие вещи не делаются, но вам, к сожалению, понять этого не дано. Я понял, что вам страстно захотелось сыграть по отношению к детям и Ёргольской роль вашей покойной маменьки, только вряд ли у вас это получится!

Он вспомнил, как однажды они приехали в гости к Толстым и он удивился той непринуждённой и радостной атмосфере, царившей в семье графов. Ему очень понравилась Мария Николаевна, и, конечно, он ещё раз убедился в обаянии Татьяны. В душе он посетовал, что личная семейная жизнь её не сложилась.

Как-то после смерти графини Марии Николаевны, заметив, с какой нежностью и любовью Ёргольская относится к детям графа Николая, он решил поговорить с женой Полиной о женитьбе графа на Татьяне и услышал высокомерное заявление: «Запомните, Вольдемар, этого никогда не будет!»

Родная сестра Ёргольской Елизавета заметила, что с отъездом детей в Казань Татьяна словно окаменела. Она неохотно разговаривала, отвечала на вопросы, но горевшие раньше глаза словно потухли, и казалось, что вчерашний интерес к деятельной жизни у неё совсем пропал.

– Танюша, может, тебе замуж выйти? – пытаясь растормошить сестру, шутливо заметила Елизавета.

– Ты что, Элиз, а как же дети Николая? Да и кому я нужна?

– Во-первых, дети скоро сами станут взрослыми, и, поверь моему слову, хотя дорогая опекунша и забрала их к себе, она скоро поймёт, что они для неё – лишняя обуза. Беда только, что Казань далеко от Тулы, а то Лёва с Машей пешком с радостью к тебе возвратились бы!

– Вот этого, Элиз, я и не могу понять: почему она младших детей не оставила у меня?