– Такая вот петрушка. – сказал я, закончив.

– Знаешь, ничего интересного. Обыкновенное убийство. Зачем ты вообще ввязался в это дело? Насколько я помню, ты зарёкся заниматься уголовкой.

– Ввязался и ввязался. Теперь работу работать надо. Поможешь?

– Мне одному тут не справиться, слишком много сделать придётся. – Самсонову не было необходимости говорить, чего я от него жду. Скорее, он внесёт в мой план дополнительными действиями.

– Я понимаю. По оплате вопросов не возникнет. Сколько людей тебе потребуется и сможешь ли ты их найти?

– Люди будут. Давай определяться: ты конечно же хочешь, чтобы за полицию доделали то, чего они наверняка не сделали? – в ответ я утвердительно кивнул. – Значит нужны два человека, которые будут бегать, вынюхивать, задавать вопросы и показывать фотографии на месте происшествия. По кортику моя помощь тебе не нужна, сам справишься. Что ещё?

– Костин. Меня он очень интересует, особенно, где он сейчас, почему не явился в суд, почему его не смогли найти, искали ли его. С ним я хотел бы поговорить лично.

– С этим и один человек справится. И я, и ты прекрасно понимаем, что его никто не искал. Наоборот, сказали, чтобы он нигде не мелькал до вынесения приговора. Алиби Фёдорова будем отрабатывать?

– Будем. Но не так, как это делал следователь.

– В смысле?

– Всем очень хотелось узнать, с кем Фёдоров разговаривал. Меня это мало интересует. Я хочу знать, где он был, когда разговаривал с неизвестным абонентом в день убийства. Поэтому я попробую по этому поводу с ним переговорить, а твоим людям придётся побегать.

– Принято. Когда поступит вводная?

– Постараюсь завтра переговорить со Степаном и сразу же тебе всё сообщить.

– Хорошо. Что в этом деле тебе ещё не нравится?

– Многое: есть вопросы к экспертизе, но тут ты мне вряд ли сможешь помочь. Знакомые в криминалистическом центре у тебя, конечно, есть, но я не хочу, чтобы ты испортил с ними взаимоотношения. Эксперт, проводивший экспертизу по пальцам, вероятнее всего пострадает, если мои предположения верны. Лучше скажи, что ты можешь сказать мне о нём и о следователе. Работал с ними?

– Со следователем, да. Семёнова я помню ещё молодым пареньком, который пришёл в полицию в участковые. Олег работает чуть более двадцати лет. Умный, толковый. В следователи из участковых он перешёл лет пятнадцать назад. Звёзд с неба он не хватает, но всегда был целеустремлён, упорен в достижении целей, в меру умён.

– Чего ж тогда в руководители не выбился? Пятнадцать лет в следователях, не многовато?

– Когда я работал с ним, у Олега была очень плохая черта характера – мало того, что имел своё мнение по многим вопросам, он его ещё и высказывал. Таких не любят, в начальники не выдвигают. Поэтому из наказаний и взысканий он не вылезал. В следователи он пришёл с молодым задором, азартом. С годами это прошло. Кроме того, взяток не берёт.

– Из материалов дела я узнал, что экспертизу по отпечаткам пальцев проводил какой-то Гофман Сергей Иосифович, он из экспертно-криминалистического центра области.

– Этого не знаю.

– Я тоже, к сожалению. Что ж буду сам что-то думать по поводу него. Фёдор Петрович, как будем решать вопрос с оплатой? Тебе придётся привлечь людей, им надо платить.

– Прежде чем ответить, скажи, кто уже работал по этому делу, из тех, кого нанимала мачеха твоего клиента?

– Не знаю. Не поинтересовался. И не мачеха, а мать. Мне на эту деталь уже тыкали оба. Странные у них взаимоотношения. Итак, сколько?

– Сделаем так: я найду людей, переговорю с ними, а потом выставлю счёт. Сумма будет честной.

– Договорились.

– Слава, у тебя самого есть какие-нибудь мысли по поводу того, кто убил Костомарова?