В ожидании моего ответа Раш приподнимает брови, но, думаю, возникшего между нами напряжения и так достаточно. Я знаю, что он тоже это чувствует: его нельзя отрицать, и ни один из нас не хочет, чтобы оно рассеялось или исчезло.

Так что мы стоим в тесном пространстве, буквально в нескольких дюймах друг от друга. В моей голове вертится множество вопросов, которые я не решаюсь задать: «Как долго ты собираешься тут оставаться? Какие у тебя планы?» И навязчивее остальных тот, который я уже задавала Джонни: «Так ты это сделал?»

Раш не обязан отвечать. Черт, он едва меня знает, и все же мы стоим здесь, пока мой разум блуждает, а тело жаждет его.

Мне так и хочется протянуть руку и дотронуться до него. До его челюсти. Волос. Руки. До чего угодно, лишь бы установить контакт, что довольно странно, ведь я не из тактильных.

Но я воздерживаюсь от порыва, поскольку то немногое, что мне о нем известно, подсказывает мне отступить. Интуиция говорит мне, что этот мужчина станет разрушением – для моих чувств, моего статус-кво и моего сердца, которое не привыкло к сантиментам.

– Что мы делаем, Леннокс? – голосом не громче шепота спрашивает Раш.

Я приоткрываю губы, чтобы ответить, и вижу, как он смотрит на них прежде, чем снова взглянуть мне в глаза.

– Ведем переговоры, – бормочу я, так же как он уклоняясь от прямого ответа.

Гостевая ванная довольно большая, но, когда в нее входит Раш, возникает ощущение, будто из помещения выкачали кислород. И этот мужчина – все, чем я могу дышать.

– Вот как ты это называешь? – уточняет он, подходя еще на один шаг ближе. – Переговоры?

Как я уже сказал, Лен, ты ему не нужна.

– Да. Мы вели переговоры. И я выиграла. – Я одариваю его победоносной и слишком наигранной улыбкой. – И теперь нам нужно решить, какой ванной ты будешь пользоваться, раз уж эту заняла я.

– Не уверен, что мы друг друга поняли. Я не уступлю тебе эту уборную, – на губах Раша появляется мальчишеская улыбка, будто его забавляет то, как неправильно [6] я употребляю британские слова. Лучше бы этой улыбке, как и этому очарованию, исчезнуть. Не хватало найти что-то еще, что привлекает меня в Раше Маккензи.

– Ты уступил. Я все слышала.

– Не сказав ни слова? – смеется он.

– Ага, – киваю я. – Я умею читать мысли.

– Устраивайся поудобнее, – низко и соблазнительно усмехается он и подходит ближе, отчего у меня по спине бегут мурашки.

– Тебе стоит поработать над навыками ведения переговоров, Маккензи, – дразню я.

– Как и тебе, – отзывается Раш. Я вскрикиваю, когда его штаны оказываются на полу, и он переступает через них.

– Что ты делаешь…

– Кажется, теперь мы делим одну ванную, так что – мы встречаемся взглядом в зеркале – не стоит удивляться, что я хочу принять душ. Ты ведь сказала, что читаешь мысли.

Я смеюсь, запрокинув голову. Честно говоря, ничего другого я сделать просто не в состоянии. К тому же это менее противоречиво, чем пожирать взглядом его великолепное тело.

– Рада за тебя, – заявляю я, решительно кивая. – Валяй, принимай душ.

– И приму.

– На будущее, меня не так легко шокировать.

– Принято к сведению. Хотя я всего лишь ориентировался на то, что хочу принять душ, а ты в моей ванной. – Он едва сдерживает улыбку. – Впечатлена?

– Чтобы меня впечатлить, требуется нечто большее.

– Знаю. Судя по твоим навыкам вести переговоры, ты еще не отошла от увиденного у бассейна.

– Ой, да ладно, – закатываю я глаза, когда он включает воду и заходит в душевую кабину.

– Не волнуйся, дорогая. Я и сам еще не отошел от твоего бикини.

Я вскидываю голову, чтобы встретиться с ним взглядом сквозь запотевшее стекло, и получаю в ответ сногсшибательную улыбку.