Автобус, с весело гомонящими, пассажирами, катил по улицам Минска. Отсутствие больших деревьев придавало, открывающейся, из окон, панораме немного неестественный вид. Вместо больших деревьев, вдоль дороги торчали недавно посаженные прутики, рекомендованных учеными к выращиванию, в городской черте, растений.

Но все это, не очень бросалось в глаза, благодаря причудливым, изгибам, ажурных, недавно отлитых, уличных, фонарей.

Когда автобус выехал на Первую Кольцевую, именуемую в обиходе минчан – «Полосой», слева открылось бескрайнее море живой зелени. Буйная растительность плавно колыхалась под нежным утренним ветерком.

Пригородный ландшафт тоже отличался отсутствием деревьев. Даже кустов видно не было. Только культурные растения. Это позволяло любоваться, уходящим за горизонт, расчерченным на, правильные, квадраты флористическим океаном.

Привычный пейзаж не отвлекал пассажиров, от увлекательной беседы. Горячее обсуждение предстоящего распорядка дня, было прервано лишь тогда, когда автобус проезжал мимо аварийной ремонтной бригады. Ремонтники чинили проволочное ограждение санитарного кордона, с внешней стороны «полосы».

– О! Гляди, барьер порвали!

– Бомжи пьяные шли.

– А, может и страус.

– Где ты видел, страуса, под городом?

– Сколько раз видел!

О страусах говорили, до конца, поездки.

Валерьяныч оказался, в этом деле, настоящим, экспертом.

– Сразу никто понять не мог, как они так быстро плодятся. – Говорил он. – Потом один большой ученый, аж из Академии Наук, обнаружил, что они яйца в силосные ямы откладывают! Ну не в сами ямы, они же кожухом, что газ собирает, прикрыты, а – рядом. Там, вокруг, этого силоса хватает. Птенцы круглый год выводятся. Хоть – зимой, хоть – летом. Зимой рядом с газовой установкой тепло. Корма – навалом. Хищники из страны свалили. Плодитесь и размножайтесь, граждане страусы!

Вскоре справа показались синие коробки цехов Четвертого Комбината. За ними возвышались, клубящиеся паром, болванки «ТЭЦ – 4».

Скорое прибытие на место, не позволило Валерьянычу окончить свою увлекательную лекцию потому, что, как только автобус остановился на широкой площадке перед административным зданием, все разом позабыли об орнитологии и полезли к выходу.

Прибывших встречал прилично одетый молодой человек, в накинутой, поверх цивильного костюма, новенькой спецовке.

– Всех привез? – Спросил он водителя.

– Да, всех. – Пожал тот плечами. – Куда им деться, из автобуса.

– Мы на полном ходу не выскакиваем. – Сказал Румын, весело сверкая черными цыганскими глазами.

– Хорошо. – Сказал серьезный молодой человек. – Вы у нас – контингент постоянный. Что делать – знаете.

– Алексей. – Обратился он к водителю. – Отведи, их, на площадку. Потом, заправишься и жди меня. Поедем в центральный офис.

– Да, сами знаем, куда идти!

– Все будет в лучшем виде, командир!

– Ладно, ладно. Веди их Алексей.

Ударники принудительного труда дружно двинулись в сторону высокого бетонного забора, огораживающего обширную территорию, поодаль от цехов переработки и производственных помещений.

Позади всех, позевывая, лениво плелся водитель.

За забором, на территории свалки, которую в официальных документах именовали «полигоном», виднелась ржавая крыша большого ангара. Где-то, дальше лениво урчал одинокий трактор.

Еще издали, Рахметов ощутил, идущий с той стороны запах кисловатой гнили, который, по мере приближения, становился все гуще и непереносимее.

Когда подошли еще ближе, от широко распахнутых, немного покосившихся железных ворот, его обдало такой волной ароматов, что перехватило дыхание.

За забором пахло не намного сильнее, но атмосфера там была как бы гуще, и дышалось еще труднее.