- О, слава богам! – радостно восклицает она. – Я уж думала, никто не услышит! Так страшно было остаться на ночь одной! Места здесь глухие и опасные. Как хорошо, что ты проходила мимо!

- Что случилось? – спрашиваю, подходя ближе.

- Я подвернула ногу. Ужасно болит! Помоги мне, пожалуйста, дойти до деревни. Это недалеко, только с горы спуститься, а уж мама с сестрой как следует отблагодарят тебя вкусным ужином и ночлегом! Пожалуйста! Не бросай меня тут одну!

Она просяще улыбается, протягивая руку, и я осторожно помогаю ей встать.

- Ох, спасибо огромное! Ой-ой! Ой! Больно-то как!

Мы делаем пару шагов по неширокой утоптанной тропинке. Я – нормально, а вот она хромает, по-моему, сразу на обе ноги, хотя внешне и та, и другая выглядят абсолютно нормально, без синяков и отеков. Не успеваю я вслух удивиться этому обстоятельству, как из-за камня выскакивает здоровяк в кожаной жилетке, одним движением срывает с меня сумку и, шепнув: «Мне жаль», толкает с обрыва.

Все происходит настолько стремительно, что поначалу я даже не вскрикиваю.

А потом мутная ледяная вода выбивает из груди весь воздух и растерянность.

Отчаянно барахтаясь, путаясь в дурацком платье, я изо всех сил рвусь обратно к поверхности и с нарастающим ужасом понимаю, что вопреки усилиям погружаюсь все глубже и глубже. Словно что-то обвило меня за ноги и тянет к самому дну.

Ниже, ниже… Легкие разрывает от недостатка кислорода, горло горит, но я еще не сдаюсь. 

Пальцы вдруг натыкаются на склизкий, поросший водорослями, но явно рукотворный каменный ящик. Он правильной прямоугольной формы, покрыт резьбой и… постойте-ка! Гроб?!

Перед глазами вспыхивают смутные и мрачные образы – то ли видения, то ли галлюцинации.

Чей-то тягостный, холодный, как адская бездна, взгляд вымораживает во мне остатки жизни, пытается сломить волю, а затем правую руку пронзает жгучая боль. Не сдержавшись, беззвучно кричу, теряя остатки драгоценного воздуха, захлебываясь мерзкой илистой грязью, дергаюсь, пытаясь последним рывком выбраться на свободу.

Но все зря. Тело больше не слушается. 

«Это ты? Это же ты, верно? - звучит на грани соскальзывающего в пустоту сознания хриплый, взволнованный голос. – Наконец-то! Я так долго ждал!»

И холод. Невыносимый холод.

Повсюду вода. Я тону в ней, чувствуя, как легкие наполняются жидкостью. Мучительно пытаюсь сопротивляться, осознавая свою беспомощность… и просыпаюсь.

Панически подскочив с влажных камней, пошатываюсь от накатившей слабости и тут же без сил оседаю обратно.

Осматриваюсь.

Я на берегу того самого злополучного озера, над головой – обрыв, с которого меня скинули, но оба солнца уже сменила крупная серебристая луна в окружении мерцающих звезд.

Как я выбралась? Не помню ничего, кроме холода, темноты и невидимого чудовища.

Мокрое платье отвратительно холодит тело, туфельки, похоже, куда-то потерялись, сумку украли… А серьги?

Заглянув в лиф, с облегчением вижу свой небольшой запас сокровищ. Обе сережки на месте, заколки – тоже, а еще – шрама на груди больше нет. Не доверяя глазам, которые в опустившейся темноте вполне могли и подвести, ошарашено проверяю рукой, однако кожа действительно оказывается гладкой и ровной.

После всего пережитого меня хватает лишь на то, чтобы отстраненно отметить, что вряд ли дело в «целебном» купании. Скорее - в сережках. Похоже, они и впрямь необычные.

Но разбираться с этим я буду потом. Утром.

Ощутив ступней обманчиво мягкое прикосновение черной воды, с отвращением отодвигаюсь. На пушечный выстрел больше к этому озеру не подойду! Никогда!

Неподалеку замечаю свою выпотрошенную промокшую сумку. Вытряхнув содержимое, понимаю, что ущерб, в общем-то, невелик. Ушлая парочка украла только шелковое кимоно, ленты для волос, заколки, зеркальце, гребень, духи и белье, а все остальное - выбросила.