Еще один удар посоха – и из силуэта дерева отделилась фигура мужчины. Она постепенно приобретала четкие очертания, приближаясь к Кире, пока и вовсе не стала похожа на человека.

– Сон, который бывает раз в тысячу лет, – мечтательно произнес Бо Кха. – Так красиво звучит и так лживо. Ведь все наши видения об одном и том же, не так ли, дитя?

– Кира, – произнесла вдруг фигура и протянула руки к девушке. – Кира, это же я…

Из глаз ее брызнули слезы, а руки обвили спину сновидения.

– Я заключил сделку, – вздохнул старик. – Когда-то давно я посадил это дерево, чтобы управлять снами людей. Я не хотел, чтобы детям снились кошмары, чтобы кого-то мучила боль утраты. Долгое время я наблюдал за подлунным миром, и вот однажды мир послал мне тебя, заблудшее дитя, и с тех пор дерево стало чахнуть. Было сказано, что один только сон, который никогда уже не повторится, вернет жизнь спящим корням, и я, глупый старик поверил, закрыв глаза на правду…

– Бо Кха, ты не можешь сомневаться… – возразила Рири.

– Я могу, – оборвал ее старик. – Потому что я вижу истину. Мир подарил мне избавление от одиночества. Он подарил мне тебя, Кира, показал любовь. И теперь я должен отплатить.

Удар посоха, и корни дерева стали расти, обвивая старика с ног до головы, заключая в коконе. Когда на свободе осталась одна голова, он повернулся к Кире и сказал:

– Ничто не вечно, и поэтому ценно. Просыпайся, дитя!

– Нет! – пискнула Рири, но корни уже поглотили Бо Кха и уволокли под землю, а под руками Киры было знакомое тепло человеческого тела…

***

– Кира! Кира! Просыпайся! Ну проснись же!

Кто-то толкнул ее в плечо, и пришлось открыть глаза. Солнце уже встало и светило прямо в окно, но его свет заслоняла чья-то фигура.

– Что?.. Сколько времени? Где…

– Неважно, лучше посмотри на это!

Приподнявшись на локте, девушка откинула с лица ярко-красные волосы и посмотрела в окно. Там, в саду, на небольшой полянке отдельно от всех стояло небольшое миндальное дерево. Пожухлая трава рыжела проплешинами, а сад давно покрылся багрянцем под присмотром осени, но только маленькое сухое деревце вдруг покрылось нежными розовыми цветами.

– Бо Кха, – шепнула Кира.

– Ты что-то сказала?

– Нет, нет, – она покачала головой и опустилась на подушку, прикрывая глаза, которые вдруг защипало. – Мне просто приснился хороший, добрый сон…

Сказ о том, как Кощея

Смерть Кощеева вспыхнула ярким пламенем и истлела в мгновение ока. Птицы смолкли в лесах, вода замерла в реках, будто весь мир остановился, прислушался. Иван-Дурак зажмурился изо всех сил и все стоял так, сморщившись, ожидая, что же будет дальше.

Сперва заржал богатырский конь, забил нетерпеливо копытом. Потом затрещали камни, загрохотал черный замок Кощея, будто разрывала его изнутри неведомая сила. Покатились по скалам кирпичи да камни, а из замка вылетела черная, как ночь, птица да растаяла в небе. Когда Иван-Дурак решился открыть глаза, ни птицы, ни замка, ни, уж тем более, Кощея нигде не было. Добро победило.

Повернул герой обратно в свое тридевятое царство. Солнце весело светило в небе, птицы радостно щебетали, дорога сама собой стелилась под копытами коня богатырского. Весть летела вперед Дурака, так что во всех проезжих селах встречали его хлебом-солью, потчевали квасом, чествовали и славили, да и про коня не забывали. Долго ли коротко ли ехал Иван по лесам и долам, да только ни разу солнце с неба не скатилось, ни разу луна не взошла над лесом.

«Никак день длиннее стал», – подумал дурак.

Вот приехал он к царю-батюшке, поклонился ему в пояс, рассказал, что нет больше на земле Кощея и зла никакого тоже нет. Жить теперь людям в добре и мире, бед не знать. Обрадовался царь-батюшка: