– Теперь, когда ты все это знаешь, что мы будем делать дальше? – поинтересовалась девушка.

Я задумчиво потер подбородок: хороший вопрос… Жаль только, у меня пока не имелось ответа.

– Не знаю, – честно признался я. – Предполагал, что решу, когда хоть что-то выясню о противнике.

Фиорелла кивнула.

– Тогда давай поедем в их город, в Карнадейл, – предложила она.

– Прямо в логово рода Зангар?! – выпучился я. – Зачем?!

Мэльволия удивительно равнодушно пожала плечами:

– Осмотримся. Быть может, на месте узнаем что-нибудь полезное.

– Или спровоцируем их удар.

– Если они раскроют себя подобным образом, – холодно заявила Фиорелла, – это будет идеально.

– Почему?!

– Нападение подтвердит наши подозрения и развяжет нам руки. Мы сможем предпринять необходимые меры, не вызывая явного противодействия со стороны других родов.

– Какие? – осторожно поинтересовался я.

– Уничтожим их, – отрезала Мэльволия.

Ничего себе! – подумал я. И спросил:

– А при чем здесь другие семьи?

– Когда один род полностью уничтожает другой, это нарушает равновесие. Подобное вызовет общее недовольство, которое, несомненно, вынудит вмешаться Гранд-совет. Кроме того, прочие семьи будут активно вставлять палки в колеса, чтобы не допустить резкого усиления одной из сторон конфликта, – терпеливо объясняла Фиорелла. – Если же все будут знать, что род Зангар напал первым и к тому же пытался неправомерно убить наследников основных линий, это, в какой-то мере, поставит его вне закона. И лишит любой открытой поддержки.

Блин, как тут все сложно! – я покачал головой. – Надеюсь, со временем мне удастся разобраться в хитросплетениях местной политики и взаимоотношений… Минутку…

Я уставился на Мэльволию, ухватившись за мелькнувшую мысль.

– Фиа, ты сказала: «неправомерно убить наследников основных линий». А что, можно сделать это законно?

Девушка, с непроницаемым, как у фарфоровой куколки, лицом, кивнула:

– В некоторых случаях, если Гранд-совет сочтет причину достаточно веской, допускаются дуэли. Вызвать можно любого, включая главу рода. И убийство во время санкционированного поединка не влечет последствий – мести или войны. В противном случае, на род, преступивший дуэльный кодекс, ополчатся все.

– Жесть, – выдохнул я.

– Что? – не поняла Фиорелла.

– Я имел в виду, что все это ужасно.

На симпатичном личике девушки промелькнуло тень недоумения.

– Это обычные законы и правила. Без них общество погрузилось бы в хаос войны.

Мне вдруг вспомнилась реакция директора Крауса на мой вопрос о закрытии Турнира Доблести. Он тогда тоже не понял, отчего из-за инцидента с Драйсом Зангаром могут ликвидировать одно из важнейших мероприятий в стране.

Сложив два и два, я сделал вывод, что в этом мире смертельному риску и убийствам не придавали такого значения, как у меня дома. Главное, чтобы все было законно. А как и кого грохнут – никого особо не волновало.

– Фиа, а обязательно нужно уничтожать весь род? Разве нельзя ограничиться теми, кто принимает решения?

– Ты очень добрый, Виктор. Эта черта мне нравится, – Мэльволия смущенно опустила взор. После вновь твердо взглянула мне в глаза: – Скажи, по-твоему, заслуживают пощады те, кто хочет убить тебя и твою семью? Неужели ты предоставишь им шанс напасть на тех, кого любишь?

Невольно я представил кого-то, пытающегося прикончить Росальбу и Эзерина. Глубоко в моей душе шевельнулось что-то темное.

– Нет, – вырвалось у меня. – Я не дам ни малейшего шанса…

* * *

К моему удивлению, ни отец, ни мама не возражали, когда я сообщил, что хочу съездить с Мэльволией в другой город.

– Веди себя достойно, и защищай спутницу, – сказал Эзерин, выдавая мне деньги на дорогу. – Будь осторожен, люди встречаются разные.