– Я провела с названым братом девяносто тысяч лет, я выросла на его глазах. Сегодня я наконец стану его женой, я так рада. Ты же добрая маленькая лисичка, ты наверняка тоже рада за меня? – Она схватила ее за уши и потянула, с фальшивой улыбкой вопрошая: – Что, не рада? Неужели ты совсем за меня не рада?

Фэнцзю помнила, какой яркой и круглой была луна в ту ночь. Когда она наступила на ее отражение в луже, показалось, что она угодила в реку судьбы. Бесконечно глубокую реку, что могла поглотить Фэнцзю без остатка.

Прошлое промелькнуло перед ее внутренним взором и растаяло подобно дымке. Пристально разглядывая Чжи Хэ, которая завершила танец и стояла теперь на сцене, Фэнцзю подумала, что триста лет – ничтожно малый срок. Ее старая подруга ничуть не изменилась.

Прежде Фэнцзю терпела издевательства Чжи Хэ, но из-за своей одержимости Дун Хуа неправильно трактовала эти обиды как испытания свыше. Возможно, думала она, Чжи Хэ – это орудие, посланное небесами, чтобы проверить ее. Когда Фэнцзю покинула Девять небесных сфер, она наконец ясно осознала, что Чжи Хэ всегда была ее заклятым врагом и она зря позволяла той глумиться над ней сотни лет. Но разве благородно было нарочно заявляться на Небеса, чтобы отомстить за все перенесенные обиды? Как же она могла вернуть долг врагу и при этом не растерять собственное достоинство? Фэнцзю долго размышляла над этим, но так и не нашла ответ и решила просто позабыть о произошедшем в прошлом.

Однако, похоже, о такой мелочи не забыли небеса, раз спустя триста лет подкинули ей блестящую возможность отомстить. Что ж, кто она такая, чтобы упустить столь любезно предоставленный шанс? Особенно если при новой встрече ее соперница ухмыляется так вызывающе. Разве можно оставить такую красивую улыбку без внимания?

Когда служанка подала Фэнцзю новую чашу, язвительная усмешка Чжи Хэ обозначилась еще отчетливее: уголки ее глаз приподнялись, придав лицу слегка заносчивое выражение.

Фэнцзю приняла чашку, поймала самодовольную ухмылку Чжи Хэ и сладко улыбнулась в ответ.

Сидящая рядом с Фэнцзю тетя, Бай Цянь, смерила взглядом все еще стоявшую на сцене Чжи Хэ. Прищурилась, поигрывая веером. Наконец в полной тишине раздался ее строгий голос, когда она, будто бы с осуждением, повернулась к Фэнцзю:

– Небесный владыка обсуждает с подданными дела. Ныне ты владычица Цинцю, тебя удостоили чести выслушать наказ его величества, а ты, вместо того чтобы почтительно ему внимать, улыбаешься?

Хотя со стороны казалось, что Бай Цянь отчитывает Фэнцзю, на самом деле племянница с тетушкой уже не первый год разыгрывали на пару это представление перед строгим отцом Фэнцзю. Та мигом все поняла и подхватила игру, складывая перед собой руки в почтительном жесте:

– Ваша неразумная племянница не посмела бы. Меня просто огорчило то, что, ежели в Цинцю за такой проступок изгоняют небожителя, прощение он может снискать только великими свершениями. Когда вы, тетушка, поведали мне о волнениях в Южной пустоши, я обеспокоилась, как бы принцессу Чжи Хэ не отправили искупить вину на войне, ведь она как-никак повелительница дождей, а значит, может сражаться. Но оказывается, чтобы вернуться на Небеса, довольно мило станцевать! Выходит, я зря волновалась за принцессу Чжи Хэ, поэтому улыбнулась с облегчением. Потом я подумала: какие передовые, какие милосердные законы на Небесах! Я улыбнулась с уважением. А затем мне пришло в голову: но ведь эта принцесса Чжи Хэ красивая и талантливая девушка, конечно, ей легко заслужить прощение. Но что делать, если оступится небожитель, обделенный красотой и талантом? Я улыбнулась с недоумением.