Умница Чжи Хэ не подвела. Она исполнила «Танец журавля» так хорошо, будто в Небесах танцевал не одинокий журавль и даже не одинокий феникс, а множество фениксов кружились на Небесах в пламенном страстном танце…

Присутствующие на пиру небожители не могли отвести от нее глаз.

Когда танец завершился, Небесный владыка первым хлопнул в ладоши, к нему присоединились остальные присутствующие. Под гром рукоплесканий Небесный владыка опустил взгляд и, будто бы перебирая что-то в памяти, спросил:

– Неужели это танцевала сосланная триста лет назад на гору Цилинь небесная дева Чжи Хэ?

Присутствующие утвердительно загудели. Небесный владыка притворился, что серьезно задумался, а после с ноткой сожаления вздохнул:

– Кто бы мог подумать, что оступившаяся небожительница так талантлива. Что ж, трехсот лет в мире смертных довольно, чтобы осознать все свои ошибки. Думаю, пора Чжи Хэ вернуться на Небеса. – Небесный владыка, будто что-то вспомнив, бросил взгляд на Дун Хуа. – Как думаете, владыка Дун Хуа, достойна она прощения?

Пьеса была разыграна блестяще.

Принцесса Чжи Хэ, чьи тонкие развевающиеся на ветру одежды превращали ее в прекрасное видение, тоже посмотрела на названого брата.

Дун Хуа, вновь занявшийся разбором пагоды Великого неба, услышал вопрос, бросил взгляд на Чжи Хэ и небрежно кивнул:

– Достойна.

Как только отзвучал его ответ, в тишине раздался треск. Все повернулись на звук. Чашка Фэнцзю осколками осыпалась на стол. Дун Хуа замер.

Лянь Сун сложил веер, чуть наклонился к нему и прошептал:

– Вы видели? Она раздавила фарфоровую чашку одной рукой. Поразительно.

Фэнцзю была готова поспорить, что, когда Дун Хуа произнес это «достойна», губы Чжи Хэ изогнулись в вызывающей улыбке.

Отец Фэнцзю, Бай И, когда-то сурово втолковывал ей: «Ты юна, но облечена большой властью. Помни: гневаться на тех, кто ниже тебя, недостойно. Не позволяй выставлять себя на посмешище. Ты можешь опозориться как Фэнцзю, но как владычица Цинцю – никогда».

За последние триста лет она выучила эти слова наизусть и действительно старалась не злиться на бессмертных, которые были ниже нее. Она научилась быть снисходительной и сдержанной. Но стоило Чжи Хэ самодовольно улыбнуться, как тщательно выпестованное самообладание Фэнцзю пошло по швам.

Принцесса Рассветного дворца обидела ее слишком сильно. Нанесенное оскорбление оставило на сердце шрам.

История этой обиды насчитывала две тысячи лет.

Будучи маленькой несмышленой лисичкой, Фэнцзю в одиночку отправилась в Южную пустошь поиграть на горе Циньяо. Там она по неосторожности столкнулась с духом тигра, который захотел ее съесть. К счастью, Фэнцзю спас случайно проходивший мимо владыка Дун Хуа. С того момента ее жизнь и сердце принадлежали Дун Хуа. Чтобы отплатить ему за доброту, она упросила Сы Мина помочь ей войти в Рассветный дворец на Тринадцатом небе в качестве служанки.

Она старалась изо всех сил, но ей не повезло – названая младшая сестрица Дун Хуа принцесса Чжи Хэ во всем чинила ей препятствия. Дун Хуа не интересовали внутренние дела дворца, не было у него и жены, которая могла бы о них позаботиться, поэтому почти всем распоряжалась Чжи Хэ. Фэнцзю нелегко при ней жилось.

После из-за происков врага Дун Хуа оказался заперт в Лотосовом пределе Десяти зол. Фэнцзю показалось, что ей наконец улыбнулась удача. С детства ее звали упрямицей: мол, не повернет она головы, не натолкнувшись на южную стену. Так и было. В обмен на шанс спасти Дун Хуа она без колебаний отдала демону свою внешность, голос, возможность сменить облик и самое главное – драгоценные девять хвостов, чтобы стать маленькой лисичкой.