Внезапно рука Дун Хуа с длинными пальцами и округлыми ногтями протянула смятенной девушке ее белую юбку. Фэнцзю украдкой взглянула на лицо владыки. Дун Хуа по-прежнему держал голову повернутой в сторону. К счастью, длинные ресницы его были опущены, а глаза закрыты. Она уже собиралась схватить одежду, как ею вновь овладел испуг.

– Как вы узнали, что я хочу одеться?

Обычно Фэнцзю вела себя сдержанно и милостиво, как подобает владычице Цинцю. Сейчас же в ней заговорила детская требовательность, которая больше пристала бы юной и бойкой богине.

Дун Хуа промолчал и начал отводить руку. Несмотря на дерзость слетевшего с ее губ вопроса, Фэнцзю со скоростью света схватила юбку и поспешила прикрыться. С громким всплеском она выскочила из воды. Падать ниже было некуда, поэтому Фэнцзю решила обойтись без церемониального прощания и сбежать из сада тем же путем, которым и пришла.

Однако ее настиг оклик Дун Хуа:

– Вы кое-что забыли.

Она не могла не обернуться. Дун Хуа наклонился и что-то поднял. Когда Фэнцзю разглядела вещь в его руках, кровь бросилась ей в лицо.

Дун Хуа поднял с земли лиф.

Светло-лиловый лиф.

Ее лиф.

Ворот нижнего платья Дун Хуа чуть распахнулся, слегка обнажая ключицы. Не меняясь в лице, владыка небрежно протянул лиф Фэнцзю. Она не знала, брать или не брать. Мир вокруг трясся и рушился.

В этот тупиковый момент ветви деревьев Ашока колыхнулись особенно сильно, и в круглом входном проеме появилась тонкая фигура владыки Лянь Суна. Увидев открывшуюся перед ним картину и неправильно ее истолковав, он замер, помолчал и наконец растянул губы в улыбке:

– Я… обронил здесь веер. – Он поднял руку с раскрытым опахалом. – На полпути домой вспомнил и решил за ним вернуться. Виноват, снова вас потревожил, извинюсь в другой день. Вы… продолжайте.

Фэнцзю была готова расплакаться на месте. Она схватила лиф, развернулась, закрыв им лицо, перемахнула через стену и бросилась бежать. Поднявшийся от ее движения ветерок подхватил готовившиеся опадать цветы с ветвей салового дерева и ласково закружил в своих объятиях.

Продолжая улыбаться, Лянь Сун посмотрел на Дун Хуа.

– Не поспешите за ней? – И тут же добавил: – Так красавицей, которую вы повстречали на террасе Небесного повеления, была Фэнцзю из Цинцю? Имейте в виду: если возьмете ее в жены, вам придется называть мальчишку Е Хуа дядей…

Дун Хуа неспешно оправил рукава:

– В последнее время по Небесам гуляют слухи, будто ты увлечен девой Чэн Юй?

Лянь Сун закрыл веер.

– Я…

Дун Хуа продолжил:

– Подумываю ее удочерить. Как тебе идея?

Фэнцзю никогда не волновалась по пустякам, но порой эта черта ее характера становилась причиной того, что пустяки перерастали в непустяковые проблемы, размах последствий которых поражал воображение.

Случившееся с ней и Дун Хуа у источника под саловыми деревьями выбило ее из колеи. В глубоком расстройстве она спряталась в покоях у Колобочка в зале Благовещих облаков, чтобы прийти в себя и набраться сил. Однако в итоге она только сильнее накрутила себя и теперь ждала, когда появится кто-то, кто поможет развязать узел у нее на сердце. Желательно, чтобы это была не Бай Цянь.

Поэтому Фэнцзю обратилась к Колобочку, малодушно решив зайти с иносказаний:

– Предположим, когда-то тебе нравилась одна девочка. Вы встречаетесь спустя много лет. – Она глубоко вздохнула, подбирая слово поточнее, и с серьезным видом продолжила: – И она узнает, что ты все еще носишь подгузники. Твои действия?

Колобочек воскликнул с укором:

– Я давно не ношу подгузники!

Фэнцзю поспешила его успокоить:

– Я говорю «предположим». Предположим.

Колобочек задумался. Его личико покраснело, он неловко осмотрелся по сторонам и застенчиво проговорил: