Каждое утро в дверь стучался молодой бессмертный Цзя Юнь. Он забирал бумаги, с которыми принц уже разобрался, и приносил новые на утверждение. Говорили, что Цзя Юнь, до того как устроиться к Е Хуа, занимал должность чиновника в ведомстве Литературы и подходил к работе очень ответственно. Поначалу я каждое утро обувалась и шла открывать дверь Цзя Юню, но бессмертному было неловко беспокоить меня, и через несколько дней я перестала запирать Лисью пещеру, только установила запрет на вход, научив Цзя Юня обходить защиту. Теперь я снова могла спать спокойно.

Большую часть дня Е Хуа проводил в отведенной ему комнате, работая с бумагами. По утрам он вытаскивал меня на прогулку. Вечером, после ужина, мы снова отправлялись гулять. Время от времени Е Хуа приглашал меня сыграть одну или две партии в вэйци[49]. Мне было так скучно, что я постоянно зевала и, в конце концов сдавшись, засыпала в середине игры, положив голову на доску. Однако принц никогда не упрекал меня за это. Он тоже клал голову на доску и засыпал. Я знала, что, если Цзя Юнь, придя утром за бумагами, увидит эту сцену, он решит, что между нами что-то есть. То, что бессмертный ответственно относится к работе, вовсе не значит, что он не любит посплетничать.

Я поняла, что мои подозрения подтвердились, когда прибывшая в Небесный дворец младшая супруга Су Цзинь отправила одну из небожительниц в Цинцю. Эта небожительница стала требовать, чтобы Е Хуа вернулся во дворец. Благодаря Ми Гу я не имела удовольствия встретиться с ней. Лишь слышала, как несколько бессмертных дев, пришедших поглазеть на шумиху, хихикая, говорили, что у нее красивое черное платье, сшитое из хорошей ткани, но вот лицо совершенно обычное.

Когда Ми Гу преградил ей путь в Цинцю, небожительница высокомерно заявила:

– Моя госпожа не из тех, кто станет проявлять снисхождение, к тому же она – будущая Небесная владычица. Госпожа отправила меня из добрых побуждений. Почтенная Бай Цянь и принц Е Хуа еще не прошли брачную церемонию, а уже живут как женатая пара. В конце концов, это неправильно, даже Небесный владыка не позволял себе подобного. Кроме того, принцесса Мяо Цин была приглашена в Небесный дворец, и Его Высочеству следует проявить радушие.

Цинцю был краем свободных нравов, для местных обитателей не было ничего странного в том, что у пары, не вступившей в брак, имелся ребенок. Тем более никого не удивляло то, что пара живет вместе. Так что бессмертные девы приняли слова небожительницы за шутку и, не дожидаясь ответа Ми Гу, отправили ее восвояси.

Я тщательно обдумала все, что она сказала. Ее слова, что мы живем полноценной супружеской жизнью, не соответствовали действительности, но в остальном ее высказывания не лишены смысла. Я не могла понять, почему Е Хуа задержался у меня так надолго, поэтому нашла повод затронуть волнующую тему в разговоре. Он только что открыл окно и, стоя возле письменного стола, любовался цветущими в озере лотосами. Услышав мои слова, принц нахмурился и ответил:

– Я вправе прилетать сюда и жить с вами. В конце концов, вы моя семья, и кому какое дело до того, как мы живем?

Меня словно громом поразило. Только после того, как он произнес это, я вспомнила, что принц Е Хуа – тот самый любимый внук Небесного владыки, который должен стать моим мужем. Мужем, хоть он и младше меня на целых девяносто тысяч лет. Я, охнув, сказала ему:

– Если бы я вышла замуж вовремя, у меня сейчас были бы внуки вашего возраста.

Его рука со сжатой в ней кистью застыла в воздухе. Я, искоса взглянув на лежавшую на столе сюаньчэнскую бумагу