– Колобочек сыт, а нам, взрослым бессмертным, есть необязательно, так что, может, пропустим эту трапезу?

Повернувшись к Ми Гу, я грозно сказала ему:

– Ступай в мир смертных, найди Фэнцзю и приведи ее обратно!

Ми Гу, не выпуская из рук ложку, сложил ладони для поклона.

– Какой предлог мне использовать, чтобы уговорить ее вернуться?

Как следует обдумав вопрос, я со всей серьезностью ответила:

– Скажи, что в Цинцю произошло нечто ужасное.

Я еще не закончила отдавать распоряжения, как Е Хуа схватил меня за руку и потащил на кухню.

– Нужно добавить дров, чтобы развести огонь побольше, вы справитесь?

Колобочек, положив руки на живот и развалившись на бамбуковом стуле, наблюдал за нами. Затем он отвернулся и засопел. Удивительно, что все зашло так далеко. Я ведь знакома с принцем всего пару дней, и вот он, засучив рукава, непринужденно стоит у моей кухонной печи и готовит. Еще успевает и указания раздавать, вроде: «Дров хватает, пока добавлять не нужно!» или «Жара почти нет, нужно подбросить дров!».

Я вдруг вспомнила, как Колобочек рассказывал мне, что его мать была обычной смертной, которая жила на горе Цзюньцзи. Что ж, вполне возможно, что готовке Е Хуа научила его бедная покойная жена, спрыгнувшая с помоста для наказания бессмертных.

Увидев, как он мастерски орудует ложкой для супа, я не сдержала восхищения и от всего сердца похвалила его, сказав:

– Это ваша покойная супруга научила вас? Похоже, она восхитительно готовила!

Мужчина застыл. Тут до меня дошло, что, хотя его супруги уже несколько сотен лет нет в живых, он только недавно смог справиться с этой утратой, а я, выходит, ткнула в едва затянувшуюся рану. Под котлом алели языки пламени. Сглотнув, я молча подбросила дров в печь. Е Хуа разложил еду по тарелкам и, странно взглянув на меня, равнодушно произнес:

– Она была такой же, как вы, тоже добавляла дрова, пока я занимался готовкой.

Мне было так стыдно. И зачем только я это сказала? Е Хуа снова повернулся, чтобы налить супа, и со вздохом произнес:

– Даже не знаю, как ей до встречи со мной удалось выжить на горе Цзюньцзи?

Он разговаривал сам с собой, но я прекрасно слышала его слова. Этот низкий и медленный вздох невольно заставлял почувствовать его боль.

Е Хуа приготовил три основных блюда и суп. Ми Гу уже закончил с уборкой, и мы позвали его присоединиться к трапезе. Е Хуа разбудил Колобочка и заставил сына хорошенько поесть. Покончив с едой, мальчик хлопнул себя по щекам и, посапывая, сказал:

– Отец, если вы еще раз столько всего наготовите, я превращусь в шарик.

Е Хуа, неспешно попивая холодный чай, ответил:

– Будет неплохо, если ты превратишься в шарик. Когда мы вернемся во дворец, мне не нужно будет летать с тобой на облаке. Достаточно будет немного подтолкнуть тебя, и ты сам докатишься до зала Благовещих облаков.

Колобочек тут же припал к моим коленям и, притворившись плачущим, обиженно пробурчал:

– У-у-у, отец меня обижает!

Е Хуа, отставив чашу, налил в миску рыбный суп и с натянутой улыбкой обратился к Колобочку:

– А ты нашел себе хорошего защитника.

Затем он передал мне наполненную до краев миску и ласково сказал:

– Давай, Цянь-Цянь, тебе тоже нужно подкрепиться.

Услышав это обращение, Ми Гу едва не поперхнулся. Чувствуя, как краснею, я помогла Колобочку подняться на ноги, затем с улыбкой взяла миску с супом и сказала:

– Хорошо, милый, я съем еще порцию.

Хотя я не очень любила рыбный суп, Е Хуа готовил его вполне сносно. Другие блюда я съела с большим удовольствием.

Обед прошел хорошо, отчего мое настроение улучшилось. Я даже предоставила Е Хуа покои для работы, чтобы он мог спокойно разбирать бумаги. С радостью наведя порядок в бывших покоях Третьего брата, расположенных недалеко от озера, я передала их в распоряжение Е Хуа. Сначала я думала, что принц явился сюда, чтобы свести счеты за тот случай в Хрустальном дворце. Однако за время своего пребывания в Лисьей пещере он ни разу не коснулся этой темы.