Три жизни, три мира. Десять ли персиковых цветков Тан Ци

三生三世十里桃花

唐七

TO THE SKY KINGDOM

TANG QI

This edition is published by AST Publishers LTD arrangement through the agency of Tianjin Mengchen Cultural Communication Group Co., Ltd.

Copyright © Tang Qi

Cover illustration by Xiong Qiong through the agency of Tianjin Mengchen Cultural Communication Group Co., Ltd

All rights reserved.

© Полякова Д., Воейкова Е., перевод на русский язык, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

У меня весьма плохая память. Я много чего не помню: дисциплин, что я изучала в университете, разговоров с друзьями, недавно найденных рецептов, названий кафе, где обедала на прошлой неделе… Поэтому, естественно, я не вспомню, сколько раз за последние двенадцать лет переиздавалась серия «Три жизни, три мира». Однако мне очень повезло, что две части из серии изданы несколько раз, за что я хочу отдельно поблагодарить моих читателей.

Первая часть из серии «Три жизни, три мира» – «Три жизни, три мира: Десять ли персиковых цветков» – вышла двенадцать лет назад. Тогда же у меня возникла идея написать серию историй. Я поставила себе цель доработать в ближайшие десять лет еще несколько историй: дилогия «Записки у изголовья» о Дун Хуа и Фэнцзю, «Шаг рождает лотос» о Лянь Суне и Чэн Юй и «Испытания Бодхи» о Мо Юане и Шао Вань, чтобы завершить цикл. Тогда я думала, что десять лет – долгий срок, что может пойти не так? Кто знал, что за двенадцать лет, прошедших от окончания «Трех жизней, трех миров: Десять ли персиковых цветков» и «Записок у изголовья» до написания этого предисловия, я опубликую «Шаг рождает лотос» лишь частично, а от «Испытаний Бодхи» будет готов только черновик?

Почему я не выполнила свой план? Порой я думаю, причина в том, что десять лет назад я была слишком юна. Многие молодые люди склонны потакать своим капризам, им не хватает дисциплины, чтобы следовать четкому плану и реализовывать свои мечты. За то время, за которое я намеревалась дописать «Шаг рождает лотос» и «Испытания Бодхи», я успела написать «Цветок, который цветет дважды», «Чарующую мелодию страны снов» и «Пьесу в четырех действиях». Но иногда я думаю, что каждой книге – свое время. Раз я не смогла закончить цикл «Три жизни, три мира» за те десять лет, значит, тогда его время еще не пришло, и в том нет моей вины.

Когда мой друг услышал мою теорию, он рассмеялся и сказал, что это просто отговорки ленивых бездельников. Пусть так. Важно не прошлое, которое уже не исправить, важна моя уверенность в том, что я допишу этот цикл. Кроме того, поскольку это новый план, у меня есть и новые идеи. Работы над продолжением предстоит на треть больше от предполагаемого первоначального варианта. В дополнение к тем историям, которые я хотела рассказать вам раньше, я напишу о Янь Чиу и Се Хуалоу, о Се Гучоу и Сян Юнь. В цикле «Три жизни, три мира» будет несколько историй. Вот чем я буду заниматься ближайшие десять лет.

В «Девятнадцати древних стихотворениях» есть строки:

Когда я прочла эти строки в двадцать лет, я не почувствовала ничего, но сейчас они отзываются во мне тихой печалью.

В юности мне казалось, что у меня впереди еще много времени, теперь я все чаще ощущаю себя тем странником, который в дальнем пути. Мы обычные люди, и взросление неизбежно, однако мы должны прожить нашу жизнь как можно полнее, сделать что-то значимое, чтобы в старости не жалеть о потраченных впустую годах. Наверное, самое значимое, что я могу сделать, – это завершить цикл «Три жизни, три мира».

Спасибо вам за то, что поддерживаете меня и ждете окончания моих работ. Я сделаю все возможное, чтобы оправдать ваше доверие.

Последнее время ее постоянно тянуло в сон.

Най-Най сказала:

– Возможно, ваша сонливость связана с тем, что вы носите под сердцем дитя наследника престола. Не следует так беспокоиться, моя госпожа.

Най-Най была служанкой, которая заботилась о ней. Единственная небожительница в Платановом дворце, да и во всех Девяти небесных сферах[2], которая улыбалась ей и называла «госпожой». По правде, все остальные небожители ее презирали. Потому что Е Хуа не дал ей никаких титулов. И потому что она была смертной.

Най-Най распахнула окно. Снаружи дул сильный ветер. Послышался звук приближающихся шагов. Служанка восторженно произнесла:

– Госпожа, это же Его Высочество направляется сюда, чтобы проведать вас!

Словно безвольная кукла, девушка медленно приподнялась с парчового покрывала и прислонилась к перилам кровати. Она не знала, как долго проспала. В голове царил сплошной туман. Хотя она только что пробудилась, сон по-прежнему не выпускал ее из своих объятий. Больше всего на свете ей хотелось спать.

Покрывало было отброшено в сторону, и темноволосый, очень красивый принц Е Хуа, облаченный в черные одежды, присел на край кровати. Девушка завернулась в одеяло и немного отодвинулась. Повисло неловкое молчание. Ей казалось, что мужчина гневается на нее. Она не помнила, когда начала бояться его. Похоже, страх уже превратился в привычку.

В ее замутненном разуме сквозили обрывки мыслей: нельзя, чтобы он подумал, будто она чем-то недовольна; нельзя обидеть его. Поэтому Сусу, превозмогая страх, прошептала:

– Не правда ли, сегодня вечером звезды светят особенно ярко?

Однако голос ее дрожал. Е Хуа долго молчал, прежде чем ответить:

– Сейчас день, Сусу.

Ей по привычке захотелось потереть глаза, но, нащупав повязку из белого шелка, она вдруг вспомнила, что у нее теперь нет глаз. Сколько бы она их ни терла, кромешная тьма вокруг больше никогда не сменится светом.

В этом огромном небесном дворце она была чужой, обычной смертной, да к тому же еще и слепой.

Е Хуа долго хранил молчание, а затем медленно провел рукой по ее щеке:

– Я женюсь на тебе. Я стану твоими глазами.

«Сусу, я стану твоими глазами». Рука, что касалась щеки, была немного холодной, и даже это нежное прикосновение походило на удар кинжалом прямо в сердце. Ночной кошмар со свирепой силой вновь завладел ее мыслями. Она затрепетала всем телом и оттолкнула мужчину. Испугавшись собственных действий, девушка попыталась объяснить:

– Я не хотела отталкивать тебя, не злись…

Е Хуа взял ее за руку и спросил:

– Сусу, что с тобой?

Боль расползалась в сердце, подобно пятну туши на белоснежной бумаге для каллиграфии. Стиснув зубы, девушка солгала:

– Мне… мне что-то хочется спать. Ты иди, занимайся своими делами, а я немного вздремну. Не тревожься обо мне.

В комнате снова воцарилась тишина. Девушке действительно не хотелось, чтобы он тревожился из-за нее. Прикосновения, прежде такие желанные, теперь превратились в пытку. Иногда ей было любопытно: если ему нравилась та женщина, почему он вообще согласился выполнить смешную просьбу Сусу?

Наконец послышался звук удаляющихся шагов. Е Хуа ушел. Най-Най тихонько прикрыла дверь.

Некоторое время девушка сидела, сжав одеяло в руках. Лишь дождавшись, когда утихнет дрожь, она тяжело опустилась на кровать. В голове все смешалось. Перед глазами вставала то гора Цзюньцзи[3], что в Восточной пустоши, то лицо Е Хуа. Картинка снова сменилась, и перед ее мысленным взором возник окровавленный кинжал, которым ей вырезали глаза. В замутненном разуме мелькнула мысль о том, что после рождения ребенка ей придется вернуться на гору Цзюньцзи, где ей и место. Пусть ее греховные чувства умрут там же, где и родились. Как можно скорее.

Сусу сняла с глаз повязку из белого шелка, шепча что-то о невыносимой боли. Горло надрывалось от всхлипов, однако она смогла сдержать слезы.

Вскоре после того, как девушка снова провалилась в сон, Най-Най, стоящая за дверями, тихонько и мягко окликнула ее:

– Госпожа? Госпожа, вы спите?

Горло сдавил приступ кашля.

– Что случилось?

Най-Най произнесла:

– Наложница Небесного владыки Су Цзинь отправила служанку сообщить о том, что она приглашает вас на чай.

Девушка со скукой подтянула одеяло повыше, чтобы закрыть им лицо.

– Передай ей, что я уже пила чай.

В последнее время Су Цзинь не раз выказывала ей свое расположение. Когда Сусу бывала в приподнятом настроении, она начинала строить догадки: наверное, Су Цзинь мучает совесть. Все-таки Сусу лишили глаз, чтобы отдать их наложнице. Однако девушка тут же поднимала на смех собственную наивность. С чего бы Су Цзинь мучила совесть, если это она вынудила Е Хуа вырезать Сусу глаза?

Она не желала встречаться с кем-то из них, и тем более разговаривать. Сусу уже не та застенчивая и нелепая юная девушка, которая стремилась всем угодить, впервые оказавшись в небесном дворце три года назад.

Когда солнце опустилось к Западным горам, Най-Най разбудила ее, сказав, что день клонится к вечеру. Косые лучи закатного солнца освещают двор, от вида захватывает дух. Снаружи дует легкий ветерок, и это лучший момент для того, чтобы посидеть во дворе. Сусу проспала целый день и теперь чувствовала, как затекли все ее мышцы. Ей тоже казалось, что сейчас подходящий момент для прогулки.

Най-Най пододвинула кресло-качалку и помогла Сусу сесть на кровати. Девушка подняла руку, давая понять, что хочет обойтись без помощи служанки, и попыталась самостоятельно, держась за край стола, выйти из комнаты. Идти было тяжело, порой она спотыкалась, но в ее сердце теплилась надежда. Она должна как можно скорее приспособиться. Это необходимо, ведь только так она сможет вести одинокую жизнь на горе Цзюньцзи.