Если говорить о школьных годах, то Ваську учителя не сильно хвалили. Дело в том, что она была ершистой, неуступчивой, и, как говорила мать, поперечной. В начальных классах из-за того, что вертелась, посадили на первую парту. А потом заслонять стала коротышам доску и перебросили на «камчатку». В перемену или по дороге домой могла иного разыгравшегося одноклассника так портфелем огреть, что ой-ой. Конечно, не смертельно, но парня бросало в сторону. А если начнёт парень сдачу давать, Васька не затруднится и по шее смажет. Особенно доставалось Федьке Кочергину. И не пожалуешься. Парень!

Больше других учителей полюбилась Ваське классный руководитель – литераторша Татьяна Витальевна. Всегда чёткая, ладно одетая, уверенная, она вносила с собой в класс радостное оживление, ожидание чего-то удивительного и необыкновенного.

– Ну что, мальчики-девочки, прежде всего начнём разминочку, – по-спортивному говорила она. «Разминочка» заключалась в том, что весь класс хором декламировал стихотворение.

– Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром, как бы резвяся и играя¸ грохочет в небе голубом, – дирижировала Татьяна Витальевна, беззвучно шевеля губами. Слова должен был произносить класс.

– Вот и солнце встаёт, из-за пашен блестит, за морями ночлег свой покинуло, на поля и луга, на макушки ракит золотыми потоками хлынуло. Дальше, дальше, дети.

Вначале неуверенно, вразнобой звучали голоса, а потом, обретя лад, превращались в дружный напев.

Такая «разминочка» Ваське да и другим ребятам помогла запомнить немало стихов, которые сохранились навсегда в памяти.

Другие учителя жаловались на парней из этого класса:

– Дерзкие, непослушные, шуточки всякие отпускают. И девчонки тоже. Особенно Чудинова.

А Татьяна Витальевна свой класс подхваливала.

– В Коромысловщине люди особенные – вольные, свободолюбивые. Мальчишки, выросшие около реки, деятельные. Предприимчивые, сильные, трудолюбивые и за словом в карман не лезут. Они ведь потомки бурлаков, плотогонов и лоцманов, – доказывала она в учительской.

Коромысловские парни млели, вдруг обнаружив в себе кучу достоинств.

Иногда и девчонок хвалила Татьяна Витальевна.

– Здесь огуречницы, капустницы – мастерицы-огородницы. Огурцы бочками на север в Воркуту возят, – и поручала ребятам найти сведения о Коромысловщине, чтобы создать историю села.

– Бабушек и дедушек расспросите.

И приносила ребятня воспоминания старушек о давнем и не очень давнем прошлом. Конечно, Васька писала о Зачернушке.

Татьяна Витальевна считала, что учение должно идти через развлечение и увлечение, хотя многие учителя-предметники не соглашались с ней.

– Вприплясочку норовишь, Татьяна Витальевна, учить. А где пляс, если я химию преподаю – аш два о, или в алгебре?

– Благодаря игре, например, легче запоминаются правила и исключения, – не соглашалась Татьяна Витальевна. – Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Тут и физика, и игра, и стих, поэтому и помнят ребята.

У самой Татьяны Витальевны ко многим правилам и особенно «исключениям» из правил были подготовлены рисунки, таблицы, весёлые скороговорки.

– Когда после «ц» пишется «ы»? – спрашивала она. – Редко. Запомните: цыган на цыпочках цыплёнку цыкнул «цыц».

И нарисован был цыган, который грозил цыплёнку пальцем.

А к исключениям на «ж»: уж, замуж, невтерпёж была оформлена целая картина: девица любуется в окошко на молодца, который проезжает на коне мимо её дома.

Видимо, баловалась Татьяна Витальевна стихами, потому что тянуло её зарифмовать не только исключения из правил, но и сами правила.

Слитно пишется всегда:

Никто, нигде и никогда.