Однажды прогулочной походочкой подкатились к деревенским девчонкам городские парни. Один, видать, заводила, внук пенсионерки Куклиной Инны Феликсовны – волосы дыбком, в ухе серьга, в моднючих полосатых плавках, сказал, вскинув руку:

– Привет трудовому крестьянству. Познакомимся! Я – Эдик, это – Миша, – и обнял очкарика, строившего песочный дворец.

– А я Владимир, – отрекомендовался третий, долговолосый. Этот, видимо, артистом готовился стать или художником.

– А вас, девушка с русой косой до пояса, как зовут? – ткнул Эдик рукой в Татьяну. Она уже была десятиклассница, выглядела, как оформившаяся барышня, и стала кокетничать, как барышня.

– Нам с чужими разговаривать мама не велит, – ответила она и потупила взор.

– Какая строгая мама, – посочувствовал Эдик.

Жанка, оформившаяся в фигуристую брюнеточку, наперёд знала, что при знакомстве с ней обязательно уточнят: «Стюардесса по имени Жанна»?». Играя глазами, она обычно отвечала: пока не стюардесса, но на этом свете всё возможно. Эдик, конечно, без удивления удивился: стюардесса по имени Жанна, обожаема ты и желанна?

– Это как сказать. Пока самолёта нет. да и садиться у нас ему некуда, – охотно откликнулась Жанна, готовая продолжить весёлую пикировочку.

– Хотите погадаю, – обратился Эдик к девушкам. – Итак, она звалась Татьяной. Угадал? – и указал на Татьяну.

– Угадали, – разоруженно смутилась Татьяна.

– Это не вы Онегину письмо писали? – подбрасывал вопросцы Эдик.

– Конечно я, – откликнулась Татьяна.

– Но оно не дошло. Меня послали позвать вас лично. Пойдёмте, Танечка и Жанночка, в мячик поиграем, пока он в речку не упал и не утонул.

– Так ведь не утонет в речке мяч, – кокетливо заверяла Татьяна.

– Погоди, Эдуард. А вот девушка, у которой розочка. Мы не знаем, как её зовут, – остановил его Миша.

Васька привередничать не стала.

– Агафьёй меня кличут, – по-зачернушински распевно ответила она. И потупила взгляд для полной схожести со стеснительной деревенщиной.

Девчонки от смеха полезли в песок: «Ну даёт Васька!»

– Не из Таёжного тупика? – спросил, видимо, много знающий вихрастый Миша.

– Оттоль, – смиренно согласилась Васька, что-то смутно слышала о Таёжном тупике, где жила открытая Василием Песковым отшельница Агафья Лыкова.

– Так пойдёмте, Агафья, с нами, – предложил Миша.

Поиграли с парнями в волейбол, поговорили, сожалея о том, что лето очень короткое – с заячий хвостик, и что надо за это лето оштрафовать. Превышает скорость. Не успели оглянуться, а уже конец июля.

Миша умел говорить непонятно и красиво.

– Ты, Агафья, поразила моё воображение, – сказал он Ваське.

– Да где уж нам, барин, знать с ваше, – откликнулась она. Недаром «Барышню-крестьянку» прочитала. Всё складывалось, как в книге.

Девчонки зауважали Ваську Чудинову. Сумела разыграть такое забавное знакомство, что Миша не раз смеялся, называя её и Агашей, и Агой, а когда узнал, что она Василиса, ещё больше развеселился. Сказочка да и только.

Всем девчонкам захотелось так же, как Васька, разыгрывать людей при знакомстве. Татьяна объявила, что она будет Нюрой, Светка – Дуней, Жанна стала Акулькой, а подружка Верка назвалась Палашкой. До упаду хохотали. Самым преданным подружкам предлагали найти новое деревенское имя и вступить в их союз.

С такими именами стало куда веселее и интереснее жить. Не говорили, а «баяли» и «бахорили», вместо «тут» – было «тудотка», вместо «так» – «эдак».

Но лучше всех удавалось говорить и петь по-деревенски Ваське. Она же в своей Зачернушке у бабушки Луши практику проходила. Жалко из-за учёбы теперь редко удаётся у неё бывать. А там все свои, и бабушка, наверное, тоскует. И гармонь где-то бездействует в клети.