У подножия сопки действительно спугнули огромную стаю зайцев – штук тридцать. И вот въезжаем на продуваемую всеми ветрами макушку горы. Как здесь служили бедные солдатики! Это ж примерно как на Марсе!

Кругом – руины Империи: развороченные дома, покореженные машины, ржавые бочки, огромные локаторы. Альваро произносит в восхищении:

– Я чувствую себя Джеймсом Бондом! Расскажи мне об этом поподробнее!

– А ты уверен, что я расскажу? Может, лучше я тебя к стенке поставлю? Вон к той?

Да, когда-то это был суперсекретный объект, обеспечивающий полосу связи по всему северному побережью СССР. Джеймс Бонд действительно многое бы дал, чтобы здесь оказаться.

Я иду осматривать доты, казармы, столовую – вернее, то, что от них осталось. На одной из разрушенных стен – надпись красной краской: «Здесь был Вася». Оно и видно…

Забираюсь на караульную вышку и фотографирую оттуда. Грустное ощущение. Как на похоронах.

Пьем чай из термоса и собираемся обратно. Леонид расчехляет «Сайгу» двенадцатого калибра и пристегивает магазин.

Перед стартом вниз предупреждает:

– Ничего, что у меня тормоза не работают? Ты там, в нарте, справишься?

– Не привыкать, успею катапультироваться, – отшучиваюсь я.

Первый заяц выскочил слева, Леонид его прозевал, я истошно заорал:

– Слева, слева, слева!

Ко второму он начал подъезжать, но тот убегал вверх по склону. Леонид встал, вскинулся и выстрелил. Заяц завертелся волчком на одном месте. Мы стали подходить к нему – бедняге отстрелило ногу, но затем он справился с болью и помчался на трех лапах.

– Добирай! – кричу я.

Но Леонид то ли жалеет патрон, то ли не уверен в результате. Поэтому он хочет проехать дальше, поискать других, а я спрыгиваю в надежде найти скрывшегося за холмом раненого зайца.

В конце концов они находят еще одного и тратят на него три выстрела. Вот! Не надо было жалеть второй патрон, и не ранили бы понапрасну зайчишку; я его так и не нашел – уже спустились сумерки. Значит, песцам сегодня повезло. Или полярной сове, которую мы здесь видели.

Возвращаемся в поселок, зайца отдают нам. Я иду разделывать, а Альваро носится вокруг меня с фотоаппаратом и снимает процесс. Ободрав шкуру, потрошу. Из потрохов забираю сердце, печень, легкое и почки. Остальное выношу на двор, где меня уже ждет (я в этом и не сомневался) вечно голодный игривый Ревыч. Он пытается вырвать из моих рук всего зайца, хватая прямо посередине. Но я готов к такому повороту событий и выдергиваю тушу из его пасти со словами:

– Это не тебе, морда!

В результате Ревыч получает требуху и урчит от счастья.

А я возвращаюсь доделывать королевский ужин, благо успел закупить в магазине все необходимые ингредиенты.

Я промываю мясо, режу кусками, натираю специями и прошу Альваро развести хороший огонь и почистить лук. Потом мы жарим лук на масле, я выкладываю зайчатину на золотистые кольца, заливаю сметаной и закрываю плотной крышкой, чтоб протушилось. Через полчаса комната наполняется удивительным ароматом, и мы начинаем наш пир с потрохов.

– Я с детства не очень люблю потроха, – начинает Альваро.

– Это любимое лакомство охотников и хищников – они с них начинают. Это самое вкусное и полезное! – слегка осаживаю я. На этом дискуссия заканчивается, так как мы очень заняты. Напоследок я засыпаю распаренную предварительно в кипятке гречку в сковороду с зайчатиной, чтоб крупа пропиталась подливой.

Альваро пытается пользоваться ножом и вилкой, поэтому на костях остается много мяса. Я обгладываю косточки по старинке, в смысле – по-неандертальски.

Иду приглашать на зайчатину Евгению Васильевну с Леонидом, которые все-таки решились с утра ехать на снегоходах в сторону Амгуэмы.