– Вы завтра вечером в баньку приходите! – прощались с нами радушные хозяева.

– С удовольствием! Во сколько?

– Часиков в 6–7 вечера!

– Спасибо! До встречи!

В один день произошло сразу несколько событий. Во-первых, до поселка дошел ТРЭКОЛ с продуктами. Вообще-то, в Ванкарем было отправлено два ТРЭКОЛа, но один сломался в дороге, чуть не доехав до поселка. Поэтому после разгрузки эта машина должна отправиться назад, к товарищам на помощь. Мы подошли к огромной машине – вот это техника! Глядя на нее, сразу становится понятно, что миссия русского народа – покорять бескрайние северные просторы, а не рассекать в кабриолетах по Лазурному побережью. Знакомимся с Тарасом – водителем ТРЭКОЛа – и договариваемся на будущее о возможности возвращения в Эгвекинот с ним в конце месяца.

Вторая новость: вдруг, на радость Альваро, вернулись с рыбалки все охотники. Это значит, что мы можем начать с ними работать. А то Альваро нудит каждый день, что уже нельзя сидеть и ждать, нужно активно работать. Я согласен, только не знаю, что он имеет в виду. Люди сами должны активнее к нам приходить или как? С этими художниками всегда одно и то же – они недовольны результатом, собой и окружающим миром. Я пытаюсь найти правильную тактику общения. Соглашаюсь и объясняю, что мы делаем, шаг за шагом, переспрашиваю – так ли он хотел или нет.

После этого идем в гости к Толику. Он видит нас через окно и открывает дверь. В доме – жена Анжела-гарпунерша и внучок Валентин. Нас сажают пить чай, а Толик занимается важным делом: ремонтирует маленькие нарты – санки для внука. Делает он их как точную копию чукотских нарт. Ни единого гвоздя – только веревки. Такая конструкция делает нарты удивительно прочными и надежными. От сильных ударов жесткая конструкция из дерева и гвоздей расшатается и развалится, а связанные веревками детали амортизируют и сохраняют форму.

Живет Толик очень просто, я бы даже сказал бедно. У него нет своего оружия, ему выдают казенное в бригаде. Но при этом он остается равноправным членом немногочисленной ванкаремской ТСО – территориально-соседской общины охотников.

За чаепитием и разговорами прошел час, и мы пригласили их к себе, а по пути – пофотографироваться, в частности, повторить нашу старую фотографию 1991-го года, где мы стоим с ним вместе. Толик нашел то место, где мы фотографировались тогда, и Альваро сделал сегодняшнюю копию фотографии, снятой четверть века назад. Зато на фотографии Толик – вылитый Бельмондо, даже нос такой же расплющенный. На старой фотке он стоит с копной рыжих волос – тогда он мне заливал, что в его жилах течет кровь норвежских китобоев, которые захаживали в эти воды. И только сейчас я узнал, что он меня надул – просто красил волосы хной, следуя дурацкой моде.

Потом Анжела пошла домой, а Толик с внуком зашли к нам выпить кофе и поболтать. Просидели они у нас долго, внук все выспрашивал, есть ли у нас на компьютере или на телефоне игры. Мы его разочаровали, сказав, что компьютеры у нас исключительно для работы.

– Сейчас их уже не наказывают! – начал Толик.

– Ну да, времена изменились. Да и жалко! Мы росли в другое время. Тебя били в детстве?

– Мать ударила два раза. Один раз пощечину дала, другой раз – палкой по спине!

– За что ж она так?

– Пощечину дала за вранье. Я выпил со старшей сестрой и думал, что она не заметит. Она спросила – пил или нет. Я сказал – нет, она мне и залепила.

– А палкой за что?

– За курево. Потом сказала: «Если куришь – кури только дома», – и дала пачку сигарет. Я почти бросил: дома не тянуло, когда все можно. Да и стыдно было.