Евгения Васильевна приходит одна, нахваливает зайчатину и весь вечер травит байки.

Особенно меня потрясла одна из многочисленных историй о несчастных случаях, происходящих на этой загадочной и полной опасностей земле. Компания возвращалась из гостей на лодке, по дороге повздорили, началась ссора. В результате лодка перевернулась и тринадцать человек оказались за бортом. Все утонули, но нашли только троих – семью Пыле: мужа с женой и их трехлетнюю внучку. Они до конца боролись за жизнь, пытаясь спасти малышку. Для того чтоб выплыть, они засунули ручки девочки себе в рот и, держа ее зубами, гребли к берегу. Так их и нашли. Посередине – девочка, а по краям – дедушка и бабушка, держащие ее за руки зубами.

Если когда-нибудь решат поставить памятник мужеству северян, точнее образа не найдут.

А еще была история, и я ее знаю, когда утонули ванкаремцы – пять человек, среди них пара Пенечейвуных, с которыми я был знаком. Их всех нашли держащимися за руки – вместе проще уйти в страну мертвых.

Потом Евгения рассказывала о погребальном обряде. Я узнал много нюансов, о которых просто так нигде не прочитаешь. Если опускают покойника на веревках, то эту веревку люди разрезают, делят между собой и забирают как память. Приходят в дом, вешают на крючок и говорят: «Теперь мне в хозяйстве послужишь». Потом используют ее для завязывания мешочка, например. Она может потеряться естественным образом – это уже не страшно. Но она существует в доме как часть истории об ушедшем родственнике. Я знаю, что у нас на похоронах ложки забирают со стола – очень похоже. У нас дома долго жила ложка с похорон грузинского генерал-лейтенанта Джанжгавы – однополчанина моего деда, с которым они вместе воевали в 1941-м. Мой отец попал на похороны генерала, когда служил в Грузии, и забрал эту ложку. И мы всегда знали, откуда она взялась, вспоминая генерала, которого сами никогда не видели, а вместе с генералом – и нашего деда, которого очень любили. Теперь у меня есть отцовская ложка, она со мной в экспедиции, и я пользуюсь ей каждый день, вспоминая и отца, и деда, и генерала… Вот видите, какая длинная цепочка получается и как много общего у нас с чукотскими традициями!

Сегодняшний день мы начали с презентации нашего проекта в общине охотников – их всего пять человек, двоих из них вы уже знаете – это Федор и Толик. Я предложил Альваро так поступить для того, чтоб заручиться их поддержкой. Разговор получился хорошим, ребятам понравились наши идеи, и они согласились с нами сотрудничать. Я пытаюсь объяснить, что мы все делаем для сохранения истории села.

Начали мы с ледника – места хранения мяса в поселке. Один из охотников – Вадим – отвечает за этот склад. Склад поразил нас своими размерами и чистотой. Внутри – постоянная температура минус пятнадцать градусов. В помещениях на стеллажах хранится мясо и рыба. В одной комнате – общее мясо, принадлежащее общине охотников, в другой – личные запасы жителей села, в третьей – рыба. Альваро фотографирует и говорит, что в таком месте можно сделать дорогой ресторан. Кто знает – может быть, через десять лет здесь и правда будут пить коктейли туристы круизных лайнеров. А заведение будет называться «Ледниковый период» или «Вечная мерзлота».

Потом мы пошли к Толику домой, чтобы попросить его показать нам процесс изготовления вьевье – пращи. Он взял лоскут нерпичьей кожи и за двадцать минут сделал пращу, которую мы тут же испытали. Я взял камень и швырнул дальше всех со словами:

– Ну что, теперь ни у кого нет сомнений, что я бывал на Чукотке?

– Да, навык ты не потерял, – восхитился Толик.