Позолоченные часы мерно тикали на стене, а этажом выше похрапывали родители. Панкадж был готов провалиться в сон, но мерцающие огоньки на потолке нет-нет да и складывались в испуганное лицо Джая. И волнение накатывало по новой.

Диско-шар затрещал и выключился.

– Панка-а-адж, – позвал тихий женский голос.

– М-м-м? – лениво промычал он.

– Панка-а-адж, – повторился зов.

– Мамуля? Я уже выпил молоко, – сквозь дрёму пробурчал Панкадж.

– Панкадж! – голос позвал резко и с раздражением.

– Ну что? – Панкадж разлепил глаза и сел. – Что со светом? Амир какую–то рухлядь подсунул. Мамуля, подожди.

Панкадж треснул по шару кулаком и тот снова зажегся. Посреди комнаты стояла Сандхия. С нечеловеческой скоростью она подлетела к кровати и протянула руки к Панкаджу. С пальцев сыпались пыль и песок, костяшки хрустели.

– Спасите-е-е! – завопил Панкадж.

Черные ногти Сандхии прикоснулись к щекам. Ледяные. Острые.

Панкадж забыл как дышать. Он уставился на мертвенно-бледно лицо Сандхии с черными жилами вокруг глаз. Мысли лихорадочно метались в голове. Куда бежать? Как спастись?

Панкадж оттолкнул Сандхию и соскочил с кровати, но ноги не слушались. Тело обмякло. Панкадж грохнулся в обморок.

***

Панкадж проснулся от звонких причитаний матери:

– Панкаджик! Сыночек! Мой бедный Панкаджик! Я тебя убью, если ты умрёшь!

Панкадж открыл глаза. Он лежал в своей кровати, а вокруг собрались отец, мать и доктор Джохар.

Всё тело горело огнём. Панкадж скользнул взглядом: от шеи до пят он был покрыт кровавыми язвами. Зрелище настолько мерзкое, что чуть не стошнило.

– Что с ним? Что? – дрожащим голосом спросил отец.

– Ничего подобного в своей жизни не видел, – нахмурился доктор Джохар, протирая платочком лысину. – Такой сыпи на свете… не существует.

Пухлыми руками мать схватила врача за воротник, намерившись вытрясти из него душу:

– Сделайте что-нибудь! Немедленно!

– Дорогая, успокойся, – вступился отец. Он был в три раза худее жены, но проворностью превосходил.

Панкадж открыл рот. Дар речи, наконец, вернулся:

– Сандхия! – прошептал он. – Проклятье! Свечи! Лампа! Руки!

Родители изумленно уставились на сына. Из глаз матери прыснули слезы:

– Ещё и дурачком стал!

– Он и не был умным, – деликатно заметил отец.