Моего отца очень ценили среди земляков. Многие корейцы плохо понимали русский язык, не умели на нём писать или совсем его не знали. К отцу постоянно обращались по самым разным вопросам, и никому он не отказывал, помогал бескорыстно. Хотя нет, иногда его всё же благодарили – компотом из абрикосов, это считалось дефицитным товаром. Мне очень нравилось есть абрикосы, а затем молоточком азартно колоть косточки и извлекать орешки.

По старой корейской традиции взрослые люди на улице могли спросить:

– Нуги адыль имнида (чей ты сын)?

Я всегда с гордостью отвечал:

– Нэ дульти адыль У Ден-гу имнида (я второй сын У Ден-гу), – и получал в ответ одобрительные возгласы и уважительные кивки головой:

– Нэ-нэ далмата абоди (да-да, очень похож на своего отца)!

Это сыграло большую роль уже в моём воспитании. Я понял с детства: если хочешь уважения к себе, нужно научиться отдавать, не требуя ничего взамен. В молодые годы я копировал отца, пытаясь создать домашнюю библиотеку: выписывал литературную газету, журналы, газеты, старался много читать. Отец очень любил русскую литературу, и у нас дома были собрания сочинений Пушкина, Тургенева, Толстого, Гоголя, Чехова, Достоевского; зарубежная литература, мифология Древней Греции, разные энциклопедии. Книги эти приобретались с трудом по каким-то талонам, через каких-то знакомых.

Помню удивление той самой учительницы Инны Дмитриевны, когда она осознала, насколько образован мой отец. После родительского собрания они обсуждали отношение князя Болконского к Наташе Ростовой из «Войны и мира». Тогда, в юности, этот эпизод вызвал у меня гордость, но сейчас я с прискорбием понимаю, какое было снисходительное и высокомерное отношение к корейцам у моей учительницы.

Уже много лет спустя, когда я вырос, нам посчастливилось быть с родителями во Флоренции, где отец впечатлил мою супругу и экскурсовода, комментируя скульптуру Персея с отсеченной головой Медузы горгоны и рассказывая древнегреческую легенду.

Отец всю сознательную жизнь прожил в Советском Союзе и считал, что такой большой страной может управлять только сильная власть, фактически был сторонником авторитарной системы. На мой вопрос почему же переехал в Южную Корею, а не в Северную, отец дипломатично отвечал, что скоро будет одна, единая Корея. Верил в светлое будущее, как и когда-то в коммунизм, затем в социализм. Он мечтал, чтобы человечество на всём земном шаре было одной национальности, чтобы не было войн и все жили мирно и счастливо. И хотя эта мечта едва ли достижима, отец по мере собственных сил старался сделать мир лучше, постоянно помогая другим. Он долгие годы занимался общественной работой, сотрудничал с Красным Крестом Кореи. И в связи с этим я хочу рассказать грустную историю, которую поведал мне отец, о человеке, по чьей судьбе исторические события прошлись, словно железный каток.

Во время Второй мировой войны Корейский полуостров и часть Южного Сахалина были оккупированы Японией. Наш герой, назовём его Ван Су, только что женился. Они с супругой Ген Ок поселились в доме родителей Ван Су. Но уже на второй день после свадьбы его принудительно, по трудовой мобилизации, отправили на Сахалин. Ван Су уехал один, договорившись с Ген Ок, что она присоединится к нему, как только муж обустроится на новом месте.

Двадцатилетний Ван Су, невысокий и худой, добросовестно трудился на шахте, добывая уголь. Он работал на самом тяжёлом участке, мечтая быстрее накопить денег и снять жильё, чтобы пригласить к себе жену. Каждую ночь, свернувшись калачиком в холодном бараке, он вспоминал свою любимую и надеялся на скорую встречу.