Три года Вячеслав Усунгван

Корректор Анна Абрамова

Дизайнер обложки Софья Мироедова

© Вячеслав Усунгван, 2025

© Софья Мироедова, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0067-0398-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В детстве на Сахалине я каждое лето заворожённо наблюдал нерест горбуши. Сотни, тысячи красивых рыб с серебристой чешуёй по боковой линии косяками заходили из моря в устья рек. Горбуша заполняла всё русло, её было так много, что хоть руками лови, река становилась чёрной от спинок рыбы, вода бурлила, оживала, двигалась. Преодолевая многочисленные препятствия: браконьерские сети, пороги, водопады, огромные расстояния, – рыбы упорно плыли на то место, где родились, и в конце пути, отметав икру, обессиленные, измождённые, они погибали.

Как горбуша определяет место своего рождения и почему возвращается именно туда – для меня это и сегодня загадочное природное явление. Но осенью появляются мальки и скатываются обратно в море, чтобы через некоторое время, уже взрослой особью, повторить родительский путь. Это и есть вечный круговорот жизни. Всё в мире идёт своим чередом: за окном едут машины, пешеходы спешат по своим делам, дети весело играют, день сменяется ночью, зима – летом, люди рождаются и умирают, никто не в состоянии этого изменить. И у меня в этом круговороте всё было замечательно. Любимая работа, построил свой дом, посадил груши и яблони, вишню – всегда хотел цветущий сад. Планировал купить щенка немецкой овчарки, о котором мечтал ещё в детстве. В своих фантазиях уже лежал под своей яблоней в своём благоухающем саду, а рядом был мой верный и преданный друг. Сын радовал своими успехами, родилась внучка, я строил планы на будущее, но вдруг всё в одночасье рухнуло. Как обычно, болезнь появилась внезапно.

Три года. Столько в среднем живут люди с боковым амиотрофическим склерозом. Это редкое заболевание центральной нервной системы, при котором быстро атрофируются все мышцы, и ещё в относительно молодом возрасте организм стремительно стареет, человек слабеет, перестаёт двигаться и дышать.

Когда узнаёшь о диагнозе, меняется всё. Страх, отчаяние, безысходность захватили меня, заполнили весь мозг. Невозможно было отвлечься, занять себя чем-то. Вся предыдущая жизнь пронеслась перед глазами, давила гнетущая тоска, ушла радость. Словно я проснулся после длительного наркоза и не понимал, где нахожусь.

Ещё когда я был ребёнком, меня пугала мысль о неминуемой смерти: как же так, почему человек так устроен, зачем же я тогда родился? Почему одни люди умирают раньше, другие позже? У меня не было ответов, но детство – такое замечательное время, что все эти страхи моментально забывались. А сейчас пора задуматься об этом всерьёз. Вот и пришло моё время, как подготовиться к этому? Может быть, хорошо, когда знаешь свой срок ухода, в отличие от внезапности, можно всё спокойно распланировать. Когда-то в юности смотрел фильм режиссера Сёхэй Имамура «Легенда о Нараяме». Маленькая японская деревня, где существует обычай: когда старику или старухе исполняется 70 лет, семья не должна больше кормить бесполезный рот. Старший сын уносит на своих плечах пожилого родителя на вершину горы Нараямы и оставляет умирать. Такая смерть считается достойной, поэтому выполнить свой долг пожилому человеку надлежит мужественно, без рассуждений и причитаний. Тогда фильм показался неинтересным, мрачным, люди, как животные, грязны и порочны. Сейчас, когда я вспоминаю этот фильм, я осознаю решение главной героини, которая должна умереть согласно традиции. Сын против, но вынужден подчиниться воле матери. На спине сына она начинает свой последний подъём на вершину горы. Умирая, она даёт жизнь другим, нужно сделать это с честью, благородством и смелостью. В этом и есть смысл, ценность жизни. Так и мне нужно достойно подняться на свою последнюю вершину горы. Вопрос только, как это сделать?

Смерть бывает разная, и мне почему-то уготована мучительная, длительная, в инвалидной коляске. «Божье наказание», – скорее всего, подумал бы верующий человек. Ведь я, работая гинекологом, делал аборты (в молодые годы даже не задумывался об этом), а это морально неправильно. Но мне, атеисту, в это сложно поверить. Советское воспитание превратило меня в воинствующего безбожника. Это, конечно, плохо, ведь вера могла бы облегчить мои страдания. А вместо этого я после первой волны отчаяния погрузился в суицидальные мысли и просто плыл по течению. Казалось, что бороться нет никакого смысла.

Люди по разным причинам возвращаются в своё детство, но у меня, наверное, включились мои биологические часы, пошёл уже обратный отсчёт времени. И в этот момент меня, будто рыбу во время нереста, повлекло в моё далёкое прошлое, к самым истокам моей жизни.

Никто мне не верит, но я действительно помню своё рождение. Резкое чувство холода, словно после внезапного пробуждения. Не хватает воздуха, хочется сильно вдохнуть и закричать, но с первым вдохом и выдохом раздаётся только слабый плач. Я помню ощущение тревоги, беззащитности, которые испытал с первых минут жизни.

– Мальчик! – порадовала акушерка мою маму.

Было 1 мая 1964 года, международный праздник солидарности трудящихся. Мой отец на демонстрации нёс транспарант с надписью «Слава КПСС». Вот так легко я и получил своё неофициальное русское имя Слава. А в свидетельстве о рождении было написано: У Сун Гван, то есть фамилия – одна буква У, а имя – Сун Гван. Моё имя означает «светлый», «яркий», «просвещённый», вот такие надежды были у моего дедушки, который выбрал для меня имя.

История корейской нации трагична. Из-за бедности корейцы вынуждены были мигрировать в другие страны в поисках лучшей доли и с тех пор проживают на многих континентах. Есть корейцы американские, европейские, китайские, японские, северные, южные и, наконец, российские. Мировые катаклизмы напрямую коснулись государственности Кореи. Полуостров стал ареной борьбы разных идеологий, соперничества мировых держав, где каждый преследовал свои цели. Корейцы – единственная нация в современном мире, разделённая по идеологическому принципу и имеющая два государства. Утопические идеи коммунизма продолжают жить, хотя уже давно рухнула Берлинская стена, разделяющая Германию, нет Советского Союза, но Корейская стена всё ещё существует.

Вот в таком круговороте истории, где, к сожалению, от обычного человека ничего не зависит, оказались мои родители.

Для освоения японских колониальных земель мой дедушка по отцовской линии У Сон Гун 1903 года рождения был принудительно отправлен на остров Сахалин. Разрешалось брать с собой семью, вот так мои бабушка Пак Ве Сен и мой отец У Ден Гу, которому было девять лет, в 1943 году оказались в южной части Сахалина. По воспоминаниям отца, плыли они на старой рыболовецкой шхуне, приспособленной для перевозки пассажиров, где не было элементарных удобств. Сотни людей, голодая и страдая от морской болезни, в лёгкой одежде, с небольшим количеством еды, состоящей из риса и сушёной рыбы, плыли в далёкие неведомые края. Что их ждало впереди, какая им уготована судьба, никто не знал. Дедушка с бабушкой никогда больше не смогут вернуться обратно домой.

Познав все тяготы японской оккупации, корейское население южной части Сахалина особо не ощутило изменений к лучшему с приходом советской власти, более того, теперь они не могли вернуться на свою историческую родину. О них просто забыло правительство побеждённой Японии, а затем и власти Южной Кореи, вот так сахалинские корейцы оказались заложниками политической ситуации. Нужно было как-то выживать в новом обществе без знания языка, без образования и средств к существованию.

В 1951 году согласно Сан-Францисскому мирному договору с Японией сахалинские корейцы утратили японское гражданство, но ни советского, ни корейского взамен долгое время не получали. Поколение моих дедушек и бабушек сохраняло паспорта без гражданства с надеждой на репатриацию в Южную Корею, так как большинство были выходцами как раз из южной части Кореи. О переезде в Северную Корею вопрос не стоял, уже были наслышаны обо всех «прелестях» жизни в коммунистической народной демократической республики. Но годы шли, ничего не менялось, старики умирали с мечтой о возвращении, и многие корейцы, понимая безысходность ситуации, вынуждены были получать советское гражданство. До 80-х и это было нелегко, затем процедура упростилась, ведь корейцы уже проживали на острове больше 35 лет. Заветный красный паспорт с гербом Союза Советских Социалистических Республик значительно облегчал жизнь в плане учёбы, устройства на работу и передвижений по огромной стране, а до этого даже на поездку в ближайший посёлок в Сахалинской области требовалось разрешение. В нашей семье основной причиной получения советского гражданства была возможность продолжить учёбу в высшем учебном заведении. Для этого нужно было выехать на материк, мои же сверстники для поступления в институт с паспортом без гражданства могли отправиться только в два города: Новосибирск и Иркутск. Но даже там им было сложно поступить.

В Советском Союзе официально были провозглашены равенство, свобода, братство всех народов, но дискриминация по национальному признаку сохранялась во всех сферах жизни, особенно в первые послевоенные годы.